Змеиное варенье
Шрифт:
— Я служу Единому, — мрачно отозвался я.
— Мы все ему служим, Кысей, так или иначе. Однако, согласись, служить Единому, будучи духовником при дворе князя и влияя на умы вельмож через их аппетиты куда лучше, чем наставлять темных крестьяночек на путь истинный в богом забытой деревеньке?
Похоже, мне не оставили выбора. Надо было отправлять Лидию не в монастырь, а на необитаемый остров, и пусть бы себе интриговала среди волн и камней. Пустили лису в курятник… то есть во дворец!
— Напрасно вы недооцениваете госпожу Хризштайн, монсеньор, — сказал я. — Ибо в этой игре правила известны лишь ей…
Следующие
Это все больше и больше походило на странный спектакль, но я до сих пор терялся в догадках, для кого он разыгрывается. Лидия даже не скрывала, что издевается надо мной, не отпуская от себя ни на шаг, хотя к ней приставили охрану из двоих стражников, даже по ночам караулящих дверь ее спальни.
Из дворца Лидия не высовывалась, принимая отдельных гостей у себя. Матушка-настоятельница стала одной из первых. Мне было неизвестно, о чем они говорили, но Селестина вышла из комнаты в состоянии глубокой задумчивости. На мое приветствие она почему-то скривилась и недовольно покачала головой. Еще Лидия потребовала себе прислугу, а вслед за Тенью во дворце появился и Лешуа, которому, как мне показалось, больше приглянулась служанка, чем хозяйка. Я не сомневался, что Лидия опять плетет сложную паутину интриги, однако мне все равно было неспокойно за безумицу. Но еще больше я волновался о Юле. Дворец затих в ожидании приезда светлого вояга Густава и следующего хода Серого Ангела.
Ночью я проснулся от странного ощущения, что в комнате кто-то есть. Лунный свет просачивался сквозь тяжелые портьеры острой полоской, только сгущающей тьму. Я приподнялся на постели и обмер.
Бледное пятно в кресле оказалось… Лидией, которая сидела и смотрела на меня.
— Какого… — голос спросонья охрип, и я откашлялся. — Какого демона вы здесь делаете?
— Спите, — без всякого выражения приказала она.
— С ума сошли? Немедленно убирайтесь отсюда.
Она даже не пошевелилась, и я сообразил, что безумица полностью одета. В отличие от меня.
— Уходите, — сказал я и потянулся за рубашкой. — Или я вас выставлю!
— Не могу.
— Почему? — вопрос был идиотским, но в полтретьего ночи я не придумал ничего умнее.
— Змеи. В моей комнате.
— Что? Почему вы не позвали стражу?
Несмотря на вялое сопротивление, я вытащил ее в коридор. Оба стражника мирно дремали на посту.
Растолкав и наорав на нерадивых служак, я вместе с ними осмотрел ее спальню. Лидия твердила, что слышала шипение, но в комнате никого не было. Только присутствие стражников удержало меня от того, чтобы задрать на ней рубашку и всыпать ремнем так, чтобы неделю не села.
Прибытие вояга Густава в столицу ознаменовалось пышным приемом, на котором интриганка уже приступила к своим обязанностям княжьего повара. Хотя на самом деле заниматься всем был вынужден Лешуа. Я мог только позавидовать умению Лидии щедро одаривать людей… собственными заботами и беззастенчивому использованию других для их разрешения.
Даже невзирая на мою искреннюю нелюбовь к показным торжествам, этому приему я радовался как возможности вблизи увидеть человека, который поведет Юлю под венец. От вояга Густава веяло холодной силой северных морей. Его лицо казалось вырубленным из камня, по неосторожности поросшего жесткой копной светлых волос. Уверенный шаг и чуть презрительный взгляд ледяных глаз – наверное, именно таким и должен быть настоящий властитель суровых северных земель. Однако я с трудом представлял рядом с ним утонченную и робкую Юлю, хотя, возможно, что был слишком пристрастен. Вояг Густав и великий князь Ярижич обменивались любезностями, и сапфир на пальце вояга сверкал и дразнил переливами морской синевы. То самое кольцо?
— Оно самое, — насмешливо шепнул мне офицер Матий, и я сообразил, что пробормотал вопрос вслух. – Северное сияние, кошкину мать…
— Вы снова на службе, офицер?
— Твоими стараниями, пушистик.
— В смысле?
— Из-за твоей бледной моли весь тайный сыск уже неделю стоит на ушах, а людей не хватает, все заняты поисками Серого Ангела.
— Что еще она натворила? — осторожно спросил я.
— А ты не знаешь! Виданное дело — выставила великому князю требование, словно уличная торговка.
Должность княжьего повара в обмен на рецепт "Поцелуя Единого". Сегодня поглядим, как она его приготовит.
— Приготовит, не сомневайтесь, — помрачнел я. — Офицер, пожалуйста, ответьте честно. Ее жизни что-нибудь… угрожает?
Матий молчал, сосредоточенно разглядывая толпу, и я понял, что он смотрит на Лидию. Ее как раз представили воягу Густаву, перед которым она склонилась в почтительном поклоне.
— Офицер, пожалуйста! Ее хотят убить?
— С чего ты это взял, пушистик? — рыжий лис наконец отвернулся от Лидии, любезничающей с воягом Густавом под неодобрительные взгляды вельмож.
— Она потребовала охрану, меня постоянно держит при себе, дергается, не спит… — я замолчал и добавил, — просто передайте советнику. Я не позволю причинить ей вред.
— Знаешь, я в молодости служил на границе северных земель, — вдруг сказал офицер. — Суровые зимы, и волки кругом. Однажды видел, как два самца схлестнулись. Стоят друг против друга, зубами клацают, шесть на загривке вздыблена, глаза злобой светятся. Струхнул я тогда, но все равно стоял, как зачарованный, и смотрел, что дальше будет. А тут откуда не возьмись волчица вылетела, мелкая такая, но отчаянная. Бросилась она к одному из самцов и горло ему закрыла, свое подставив под удар.
Офицер замолчал, продолжая смотреть на Лидию.
— И что? — не выдержал я.
— А ничего. Тот, второй, укусить не может, не заведено у них природой самок кусать. Постояли, порычали да разошлись. Только у людей иначе все…
Я недоуменно нахмурился, наблюдая, как Лидия торжественно подает к столу "Поцелуй Единого", сладкое белое лакомство, украшенное свежими фруктами и орехами, и предназначенное исключительно для высоких гостей.
— Глупый пушистик, — покачал головой офицер. — Ты еще не понял? Не понял, кому охрана? Вот слепень…