Змеиное варенье
Шрифт:
— Убирайтесь отсюда! Видеть вас больше не желаю!
— Я прошу прощения за офицера Матия и его слова…
— Вон!
— Я все исправлю…
Я вытолкала придурка взашей и заметалась по комнате. Несмотря на глухую ночь за окном, сна не было ни в одном глазу. Напиток Иды действительно бодрил, а еще ужасно хотелось есть. Я захрустела краснобоким яблоком, пытаясь привести мысли в порядок. Итак, голод в Асаде все же был. Все началось именно оттуда. Как там говорил шептун? Казначей потребовал долги с вояга Мирстены, который тот отдавал зерном… Каким зерном, если был неурожай? Церковным? Хорошо, допустим, казначей по уши в дерьме этого дела, но остальные? За что им мстить? Если предположить, что зерно
Как с этим связан Лешуа? Он не врал, когда говорил про жену. И ему не было никакого дела до далекого Асада. А Сыч? Он упомянул, что вел дела с казначеем, был знаком с адмиралом, но после военной компании в Асаде… Дочь лживого торговца! Именно так он сказал про Марину Остронег… Допустим, эти четверо могли провернуть аферу с зерном, и оно не попало в монастыри. Из-за страшного голода та неизвестная из моего сна сошла с ума. Стала ли она колдуньей и мстит ли теперь виноватым в той трагедии? Возможно… Я выкинула огрызок и задумалась о том, как безумная женщина могла узнать такие подробности. И в эту версию не вписывался Лешуа. Может быть, его сын вовсе и не был первой жертвой? Но с другой стороны, вояжич Арметино точно был последней. Тогда как связано благородное семейство Арметино с историей в Асаде? Мне не хватало сведений, требовались архивные материалы.
А вот от красавчика надо было срочно избавляться. Я цапнула из свертка второе яблоко, прикидывая, что лучше. Нанять парочку головорезов, чтобы они избили Кысея? Но он же будет сопротивляться, а в пылу драки бандиты могут подпортить ему личико. Я поморщилась и покачала головой. Лучше травануть чем-нибудь убойным, чтоб валялся пластом да на кашках сидел, как я!.. Но этот неугомонный святоша вполне может и со смертного одра встать и приползти, лишь бы испоганить мне все планы…
Эксперименты с шоколадом — так называли в Далеком свете какаовый напиток — меня неожиданно увлекли. С утра пораньше я затащила Иду на кухню, где сначала научилась измельчать какао-бобы в специальной ступе, потом заваривать их в правильной пропорции с приправами, а после уже стала изгаляться в различных вариациях составляющих. Напиток получался густым и масляным, был ароматным и очень-очень горьким. Жгучий перец, непременная приправа к шоколаду, добавлял ему остроты. Мне нравилась горечь напитка, но я понимала, что судьям она едва ли придется по вкусу.
Сделать его соленым? Но тогда тоже много не выпьешь. А если сладким? Сладкое нравится почти всем…
Я разделила перемолотую смесь на дюжину равных частей, чтобы попробовать его подсластить. Мед, сахар, лакрица, яблоки, изюм… Я возилась целый день и к вечеру едва стояла на ногах. У меня ничего не получалось. Мед отслаивался неаппетитной пеной, сахар не хотел растворяться в слишком густом напитке, застывая противными кусочками и скрипя на зубах, лакрица давала отвратительный привкус, а яблоки и изюм практически не добавляли сладости. Но самое ужасное, что я обожралась шоколадом до такой степени, что потеряла вкусовые ощущения и не могла отличить одну порцию от другой. А до состязания осталась неделя. Мне нужна была победа и рецепт, потому что маш-ун уже раз подыграл мне, публично объявив о помолвке княжны, и может пригодиться еще, когда Густав объявится в столице. Нет, будет неразумно обманывать ожидания Уль Джена…
На кухню заглянул инквизитор, принюхался с подозрением, покачал головой, но ничего не сказал, собираясь прошмыгнуть в свою комнату.
— А ну стоять! — окликнула я его. — Идите сюда.
Он неохотно подошел ко мне.
— Госпожа Хризштайн, вам лучше? Вы уже готовы ответить на мои вопросы?
— А вы уже готовы ради разнообразия сдержать свое обещание?
— Какое?
— Попробовать все, что я приготовила, — я обвела рукой разгромленную кухню. — Все.
Кысей судорожно сглотнул и отвел глаза. Злость пополам с неудержимым желанием охватили меня. Нет, определенно, шоколад действует возбуждающе. Осталось только придумать, как это использовать.
— Вы обещали, — еще раз напомнила я инквизитору, надвигаясь на него с чашкой напитка в руках.
— Хорошо, — выдавил он обреченно. — Я попробую. Вы только не волнуйтесь.
Он попытался отобрать у меня чашку, но я проворно зачерпнула теплый шоколад на палец и поднесла его к лицу инквизитора.
— Так пробуйте. Давайте.
— Я не буду! — возмущенно уклонился он. — Что за!..
— Вы обещали, — сквозь зубы процедила я, оттесняя его в закуток между столом и стеной.
— Нет! — замотал он головой. — У вас пальцы грязные, что за глупость…
Я прижала его к стене и мазнула почти остывшим шоколадом по губам. Кысей недовольно фыркнул и попытался вытереть рот ладонью, но я прижалась к нему, обняв за шею, и прошептала:
— Мне самой слизнуть?
Он торопливо облизнул губы, от чего у меня в бешеной пляске зашлось сердце.
— Хватит! — Кысей поморщился и попытался отодвинуть меня. — Я обещал попробовать, я и попробую. Но ложкой! Да прекратите!
Я неожиданно поняла что он не смеет оттолкнуть меня из-за чувства вины и прочих глупостей, которые себе напридумывал. Кровь ударила мне в голову. Как он там говорил? Безумие вседозволенности?
Сейчас я была готова мириться даже с его удушающей жалостью ко мне.
— А вот здесь шоколад с мятой и шафраном, — я зачерпнула из другой чашки. — Вам понравится. Давайте пробуйте и не выпендривайтесь. Вы же не хотите, чтобы я расстроилась?
Кысей перехватил мою руку в запястье и заглянул мне в глаза.
— Чего вы добиваетесь?
— Победы. В состязании. Раз уж по вашей милости сорвалась помолвка…
Он виновато опустил взгляд и после секундного колебания покорно слизнул шоколадную каплю с моего пальца.
— Горько? — спросила я, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Тогда давайте попробуем… сладкий… с яблоком…
Я щедро зачерпнула из новой порции и нанесла себе на губы.
— Пробуйте… — от произнесенных слов горячий шоколад грозился растечься по подбородку и закапать платье, но мне было все равно. Я обняла Кысея за шею и запустила пальцы в его волосы, запрокинув голову и не сводя с него глаз. — Вы… обещали…
Он не выдержал и вытер мне подбородок, с которого предательски стекала струйка шоколада, а после склонился в нерешительности и коснулся моих губ языком. Робкое и опаляющее прикосновение… Такое мучительное в своей неумелой искренности, оно вспыхнуло поцелуем, в котором горечь шоколада сгорела и превратилась в невыносимую сладость запретной страсти. Я не заметила, как сама оказалась прижата к стене, жадно терзая его губы и выпивая дыхание, все без остатка. Его рука, направляемая моей, уже скользнула ниже, вызвав отчаянный стон желания и предвкушение долгожданной победы, как вдруг замерла на животе. Кысей отстранился, тяжело дыша:
— Что же вы… со мной делаете? Господи… Вам же нельзя.
— Мне все можно… — я попыталась удержать его, но он отшатнулся. — Уже лучше целуетесь, господин Тиффано, но это искусство требует постоянной практики… Идите сюда…
— Когда вы уже… остепенитесь и начнете… вести себя… — он не выдержал, махнул рукой и удрал с кухни, воспользовавшись тем, что в коридоре заслышались голоса Иды и ее мужа.
Я задумчиво зачерпнула еще теплый шоколад, смакуя его горечь на языке. Пожалуй, не стоит спешить.