Змеиное варенье
Шрифт:
Меня била ледяная дрожь, горечь во рту стала нестерпимой, словно я превратилась в змею, захлебывающуюся собственным ядом.
— Я не знаю… Дом. Он старый, но добротный. В нем нет ни крошки еды. У соседей тоже. Съели даже крыс… Очаг давно потух, в нем нечего готовить… Девочка бледная и безволосая, у нее живот опух от голода… Она смотрит на меня, плачет и не затыкается… Зачем вы мучаете меня? Отпустите! — я стала вырываться, с ужасом пытаясь закрыть уши ладонями, лишь бы не слышать этот жалобный скулеж.
— Тише, тише… Лидия, у вас нет дочери. Это происходит не с вами. Подумайте хорошо, вспомните, как вы сами выглядите во сне. Во что одеты, какого цвета
Моя дочь так и не появилась на свет. А если я не помню?.. Если я все-таки родила ее и убила, а потом измученное сознание придумало другую реальность… Если…
— Лидия, я пообещаю вам что угодно, только вспоминайте. Вы должны избавиться от наваждения. Как вы выглядите?
— Не знаю! Я вижу все от первого лица… Как я могу знать? В доме нет зеркал… На мне платье, зеленое, подол испачкан. На пальце кольцо… — я осеклась, — обручальное кольцо. Где мой муж?
— И где ваш муж? Вспоминайте.
— Его нет, я одна с дочкой. Мне так тяжело… Я… склоняюсь над ней и… У меня черные волосы… Длинные… они падают через плечо и… Пальцы… — Кысей давно отпустил меня, придерживая только за плечи, поэтому я с изумлением разглядывала свои бледные и худые кисти. — Они смуглые и короткие… Я… Это не я!.. Не я… Но я же так хотела…
Мне пришлось прикусить язык, чтобы не пожаловаться инквизитору, как я едва не попробовала человечину, когда тело вояжича не поместилось в ящик, и пришлось отрубить ему голову… Надеюсь, солома впитала все запахи, и Кысей не опозорился перед своим начальством.
— Конечно, это не вы, — обрадованно выдохнул он. — Я думаю, ваши видения как-то связаны со змеиным колдуном или… с вашим состоянием… В любом случае, это его кошмар, а не ваш. Все преступления так или иначе крутятся возле еды и… голода. Лидия, вы сейчас выпьете куриный бульон и больше никогда не увидите этого сна. Ваш голод закончился. Давайте, пейте.
Я была так потрясена осознанием нереальности сна, что очнулась только тогда, когда инквизитор влил в меня давно остывший бульон, жирный и мерзкий. Я закашлялась и возмущенно оттолкнула его:
— Уберите эту гадость! Вы обещали!.. Обещали кровь…
— Вы правда хотите моей крови? — Кысей вытер большим пальцем уголок моих губ и всмотрелся в меня.
— Не знаю… Но вы опять меня обманули!.. — я отвела его руку и попыталась встать с кровати.
— Куда вы собрались? Немедленно ложитесь. После опиума вам надо отлежаться. Зачем вы вообще его курили? В вашем состоянии хуже не придумаешь.
— Да. вы правы… — пробормотала я. — Мне нужен опиум, он облегчает хождение в сновидениях. Мне надо увидеть себя в зеркале… то есть не себя, а ее. Ту, из-за которой все случилось. Я должна узнать, кто она, та женщина, которая сошла с ума, съев собственную дочь. Да отпустите меня!
Инквизитор уложил меня обратно на кровать. Колени подгибались, и кружилась голова, чтобы сопротивляться ему.
— Никакого опиума, никаких хождений в сновидениях! Откуда вы вообще знаете об этой практике? Она запрещена!
— Старик Солмир прибегал к ней, и ничего в этом страшного нет, — я упрямо пыталась сесть.
— Лидия, я сам поймаю колдуна, у меня уже есть подозреваемый. Некто Тихоня, шулер, который был знаком со всеми жертвами и имел возможность влиять на них. Пожалуйста, не делайте глупостей, не заставляйте меня волноваться за вас, — инквизитор вдруг положил руку мне на живот, повергнув в немое изумление.
Он никогда себя так не вел, максимум, мог взять за запястье или плечо. Я сейчас очень ясно чувствовала не только жалость, но и острое чувство вины, которое делало Кысея непривычно мягким и покладистым.
Что он успел натворить, что смотрит на меня нашкодившим щенком, виляя хвостом и пытаясь зарыть изгрызенный сапог?
— Вы отдохнете и поправите здоровье, а после… После вам придется многое мне рассказать. Без утайки, потому что только так я смогу вам помочь. И про Серого Ангела, и про вояжича Арметино, который, я уверен, приходил к вам в ту ночь, и про то, что с ним случилось потом. И… — он погладил меня по животу и горько вздохнул, — и про ваше состояние мы тоже поговорим. Потом. Отдыхайте.
Он убрал руку, встал и вышел из комнаты, а я даже слова в ответ не смогла вымолвить, потому что лишилась дара речи. Видение было настолько ярким и невыносимо сладким, что я зажмурилась.
Видение того, как его тяжелая ладонь лежит на моем обнаженном животе, задавая рваный ритм движений внутри меня…
Я в бешенстве металась по комнате. После неудачного поползновения на кухню и попытки выманить немного опиума у Иды, инквизитор закрыл меня в спальне, отобрал даже шпильку с волос и подчистую выгреб содержимое ящиков, лишив всякой возможности вскрыть замок. Мне нужен клятый опиум! Нужен…
Мне надо увидеть себя в зеркале. Просто подойти во сне к зеркалу и взглянуть на чужое отражение не-меня. Старик Солмир ходил в сновидениях, открывая сознание всяким философским глупостям, которые его глупые ученики мнили божественными откровениями, но я-то знала… Опиумный дурман притупляет страх такого хождения… страх остаться навсегда во сне… любой страх… Можно попробовать и без опиума, но даже от мысли, что вновь придется пережить этот кошмар, меня бросало в холодный пот.
Старый полуглухой лекарь, которого привела Ида, раздражал меня глупыми вопросами и еще более нелепыми предписаниями отдыхать и хорошо питаться. Я пыталась собраться с мыслями, но ломота во всем теле, тошнота и головокружение постоянно отвлекали. Да и как вообще можно отдыхать, когда по коридору носится этот несносный мальчишка, создавая шума, как целый табун жеребцов? Мне нужен опиум, а не бульоны и каши! Однако крохотной частью сознания, той, что не дала мне в свое время утонуть в бездне безумия и стать колдуньей, той частью сознания я понимала, что у меня началась ломка. Надо собраться и подумать. Я села на кровать и схватилась за голову. Надо думать. Змеиный колдун спутал мне все планы, лишив заложника. Лешуа стал свидетелем кошмарной смерти вояжича, вернувшись раньше времени из города. В нереальности происходящего мне удалось заморочить ему голову, обвинить в колдовстве и заставить себе помогать, сделав из него соучастника, но… Его нельзя надолго оставлять без присмотра, иначе Дерек может не выдержать и пойти сдаваться, тем более, что терять ему нечего. Кроме памяти о сыне… Клятый колдун! Почему все мои планы летят коту под хвост?
Почему ты. Единый, никогда не играешь честно, только и умеешь, что мухлевать? Как мне теперь достать рецепт? Похитить сиятельную княжну? Чтобы у этого придурка снесло крышу? Он знает или только подозревает, что вояжич приходил за невольником? Кто проболтался? Луи? Господи, я так наследила впопыхах, что теперь придется всех умывать кровью! Если инквизитору стукнет в голову обыскать поместье Лешуа, то он все найдет: и невольника, и ингредиенты для отвара забвения, и плохо замытые пятна крови на конюшне… Надо узнать, что известно Кысею и подчистить все концы. А потом думать, как поймать змеиного колдуна, достать рецепт и расстроить помолвку Густава.