Змеиный культ
Шрифт:
— Длинноухий альбинос, разговаривающий стихами. Он рассказал мне об этом и просил помочь, так как сам преследует этого Сетта. Мы согласились, — прошипел Фальтус, возмущённый дерзостью блондинки.
Почему-то вспомнилась их первая встреча с Абрахтом, который также бесцеремонно отобрал у Фальтуса рюмку. В этот момент Фальтус непроизвольно отметил, что лучше всего пить в одиночестве, тогда-то уж точно никто не будет мешать.
— Афелий? Он тоже тут? Интересно, почему же он не вышел на меня? — лицо девушки отражало напряжённый мыслительный процесс.
— Возможно потому что «Искариот» эффективнее, чем ты? — усмехнулся
— Слушай внимательно, жалкий примат! Эффективность такого мусора как вы только в численном превосходстве и не более. Вы и весь ваш род, всего лишь наше жалкое подобие. Удивительно, что такой почитаемый ангел как Афелий снизошел до вас. Но это и неважно. Если ты служишь Афелию, значит мы в одной лодке. Значит, нам тем более нужно объединить силы! — возбуждённым взволнованным голосом проговорила девушка.
Да, определённо Фальтусу удалось задеть Марию за живое. Она просто взорвалась, дала волю эмоциям. По всей видимости, это какая-то «больная мозоль». Возможно, эта небесная отчаянно желает выслужиться и обрести доверие со стороны своих сородичей. Иначе как можно объяснить тот факт, что она так расстроилась из-за того, что ушастый не обратился за помощью к ней. «Недооценённость?» — структурируя свои разрозненные мысли, отметил Фальтус.
— Я не служу вашему роду. Я ненавижу вас всех! Для меня и ты, и Сетт, и Афелий — одно дерьмо, которое нужно уничтожить. Мы заключили договор с альбиносом, по которому он и его ангелы уберутся отсюда, как только мы покончим с Сеттом и его армией. Поверь мне, девочка, я не колеблясь пущу пулю тебе в голову при первой же возможности. Но меня останавливает тот факт, что без вашей помощи, тринадцатому отделу не удастся найти Сетта… Скажем так, мы готовы сотрудничать. Но не забывайся, «Искариот» никому не прислуживает, — злобный голос Фальтуса был тихим, но уверенным. Ему было приятно осознавать, что он задел блондинку за живое.
— Пусть будет так, партнёр. Посвятишь в свои планы? — Мария снова улыбалась, делая вид, что всё нормально.
— Не во все, — Фальтус вальяжно откинулся на спинку стула, почувствовав внутреннюю уверенность.
— Хорошо. Хотя бы в ближайшие на очереди, — ответила девушка, вновь пряча свои сияющие глаза под очками.
— Завтра мы навестим полковника Липц Хаунзера. По нашему мнению он как-то связан с Уроборосом, — Фальтус подозрительно прищурил глаза.
На самом деле он не был до конца уверен, что ему стоит говорить то, что он сейчас говорит. Безумная блондинка и правда может оказаться членом «змеиного культа». Возможно, Фальтус совершает серьезную ошибку, но пути назад нет, поскольку слова уже сказаны и услышаны.
— Если не будете против, я составлю вам компанию, — промурлыкала Мария, удовлетворённая собранной информацией.
— И как я это объясню своим агентам? — Фальтус недобро улыбнулся, словно намекая, что это плохая идея.
— Уж потрудитесь как-нибудь. Завтра утром я прибуду в ваш Департамент, мистер Фальтус, — ответила девушка, поднимаясь из-за стола.
Мария ушла, а Фальтус остался один на один с бутылкой виски и вереницей тревожных мыслей.
«Немыслимо, ещё один небесный! То ни одного, то сразу все», — размышлял Фальтус, пропуская очередной стаканчик.
Его задевала за живое сама мысль о том, что тринадцатому отделу приходится сотрудничать с этими отродьями. Но выбора не было. Если они говорят правду, то целая армия ангелов, затаившаяся в этом мире, скоро проявит себя. Фальтус понимал, что нужно первыми нанести удар. Понимал, что одним им не справиться, как бы ни были хороши «Искариоты».
Сотрудничать с небесными придётся в любом случае. По крайней мере, до тех пор, пока Фальтус не решит вопрос с Сеттом. А как только он его решит, то и альбинос, и наглая блондинка пойдут под нож.
Никакой пощады небесным не планируется. Никакой терпимости. Фальтус и не собирался сдерживать слово, данное альбиносу. Мирно разойтись… Как такое вообще возможно?! Нет, это всё равно, что охотник мирно разошёлся бы с волком, сожравшим половину деревни. Нет, все ангелы обречены. Но им об этом лучше не знать. Пусть эти наивные дурачки считают, что тринадцатый отдел у них на побегушках. Но на самом деле всё совсем не так…
Глава 24 «Дела сердечные»
В ушах шумело, голова раскалывалась, а горло сжималось от тошноты. Путающиеся вязкие как мёд мысли не позволяли сосредоточиться. С трудом разлепив веки, он увидел свет, резко ударивший по глазам. Тошнота усилилась. Захотелось вновь зажмуриться, что он и сделал.
«Где я? Что со мной произошло? Неужели я так напился на этом нелепом вечере?» — одна за другой в его голове всплывали тревожные мысли.
Пахло медикаментами и свежим постельным бельём. Знакомый больничный запах…
Вновь открыв глаза и постепенно привыкнув к слепящему свету, Вильгельм огляделся. Комната, в которой он находился, напоминала палату. Покрытые цветастым пластиком стены изо всех сил старались казаться позитивными и жизнерадостными. Стены, которые видели боль и смерть, не могут дарить положительных эмоций. Вильгельм это знал, он чувствовал исходящую от них ауру. Такую же ауру источали стены в его собственной клинике. Функциональная кровать, на которой он лежал, оказалась весьма удобной и даже комфортной. Яркие потолочные лампы отражались от гладкой глянцевой плитки на полу. Справа расположилась небольшая прикроватная тумбочка, со стоящими на ней цветами. Красивый букет из диковинных цветов. Помимо цветов на тумбочке лежали апельсины, виноград и стояла бутылка шампанского. Всё это напоминало какой-то фарс. Насмешку. Серьёзный и уважаемый доктор примеряет на себя роль пациента в загадочной, малознакомой клинике. Раскалывающуюся от мучительной боли голову не покидала мысль о том, что это всего лишь розыгрыш и неудачная шутка скоро закончится.
— Где я, чёрт побери? — прокряхтел Вильгельм, спуская ноги с кровати. Сделав это, он незамедлительно осознал, что в таком положении голова начала кружиться ещё сильнее. Перед затуманенными глазами всё плыло и дрожало, совершенно не позволяя ему сосредоточиться.
— Доктор Карновский! Доброе утро! — внезапно раздался бодрый громкий голос.
Вильгельм вздрогнул от неожиданности и поспешно огляделся. Поначалу он даже не заметил сидящего в углу на стуле мужчину. Не заметил, потому что этот мужчина до сего момента был тих и совершенно неподвижен, словно незатейливый элемент больничного интерьера. Но сейчас, когда он подал голос, всё внимание Вильгельма было моментально приковано к нему.