Змеиный маг
Шрифт:
— Он лжет.
— Отец, но это невозможно. Ведь он сартан…
— Полоумный сартан, путешествующий в компании с патрином, Раму. Он явно подкуплен ими, а его разум подчинен. Мы не можем обвинять его. У него не было Советника, который позаботился бы о нем. Никто не поддержал его в час испытаний.
— Так, значит, все, о чем он говорил, — ложь?
— Нет, я так не считаю, — сказал Самах, поразмыслив. — Образы мертвых сартанов, лежащих в залах сна на Арианусе, и сартанов на Абаррахе, использующих запретное искусства некромантии, были истинными. Но эти образы были краткими, мимолетными. Я не уверен, что понял их. Мы должны поподробнее расспросить его, чтобы точно знать, что случилось. Но главное, я должен как можно больше узнать об этом патрине.
— Я понимаю. А что должен делать я, отец?
— Будь дружелюбным с этим Альфредом, сын. Почаще вызывай его на разговор, соглашайся со всем, что он скажет, выражай сочувствие. Он одинок, и одиночество томит его. Он прячется в свою раковину. Доброта сломает эту преграду, и когда раковина откроется, мы сможем приступить к его исправлению. Фактически я уже начал этим заниматься. — Самах самодовольно взглянул на темный коридор.
— На самом деле? — взгляд сына последовал за взглядом отца.
— Да. Я передал этого несчастного твоей матери. Я думаю, с ней он будет более откровенным, чем с нами.
— Но захочет ли она поделиться тем, что узнает? — удивленно спросил Раму. — Мне показалось, что он понравился ей.
— Она всегда выхаживала каждого бездомного котенка, приблудившегося к нашей двери, — пожал плечами Самах. — И здесь то же самое. Она нам все расскажет. Она верна нашему народу. Еще до Разделения она была на моей стороне, поддерживала меня, отказалась от всех своих возражений. И Совет был вынужден поддержать меня. Да, она расскажет все, что мне необходимо знать. Особенно когда она поймет, что наша цель — помочь этому несчастному.
Раму склонился перед отцовской мудростью и повернулся, чтобы уйти.
— Тем не менее, Раму, — Самах остановил сына, — будь настороже. Я не доверяю этому… Альфреду.
Глава 9. ГДЕ-ТО ПОСРЕДИ ДОБРОГО МОРЯ
Произошло нечто совершенно исключительное, и я была так занята, что у меня совершенно не оставалось времени на записи. Но наконец все утихло, возбуждение схлынуло, и мы все так же не знаем, что будет с нами дальше.
С чего же начать? Оглядываясь назад, я вспоминаю, что все началось с попытки Элэйк при помощи магия подозвать дельфинов и поговорить с ними. Мы хотели знать, куда мы направляемся и с чем мы встретимся, даже если это будет что-то ужасное. Труднее всего вынести неизвестность.
Я уже говорила, что нас носит по морю. Хотя это не совсем точно, как указал нам во время обеда Девон. Мы движемся в определенном направлении, и ведут нас змеи. Мы не можем управлять кораблем. Мы не можем даже подобраться к штурвалу.
Чем дольше мы движемся в этом направлении, тем хуже себя чувствуем. Ноги подкашиваются и отказываются нам служить. Сердце и разум гнетет предчувствие смерти. Как-то раз мы не выдержали и, гонимые паническим страхом, разбежались по своим каютам. Мне и теперь это снится в кошмарах.
Вот тогда-то, пока мы приходили в себя, Элэйк решила попробовать связаться с дельфинами. — Мы не видели ни одного дельфина с того момента, как сели на корабль, — заявила она. — И это очень странно. Я хочу знать, что происходит и куда мы движемся
Теперь, когда я думаю об этом, мне тоже кажется странным, что мы не видели ни одной рыбы. Дельфины всегда ищут компанию, и еще они большие сплетники. Обычно вокруг корабля крутится целая стая дельфинов, выспрашивающих новости и передающих их дальше, тем, у кого хватает глупости их слушать.
— И как мы будем… э-э… подзывать их? — спросила я
Элэйк, похоже, была удивлена, что я не знаю этого. Я не поняла, чему тут удивляться. Ни один гном в здравом уме и твердой памяти не станет по своей воле подзывать себе какую-то рыбу! Наоборот, мы с удовольствием избавились бы от таких докучливых спутников
— Конечно же, с помощью магии! — сказала Элэйк. — И я хотела бы, чтобы вы с Девоном тоже присутствовали при этом,
Должна заметить, что это меня заинтересовало. Хотя я жила среди людей и эльфов, но никогда не видела, как люди колдуют, и была удивлена, что Элэйк пригласила нас. Она сказала, что наша «энергия» будет помогать ей. Лично я думаю, что она просто боялась остаться одна, но предпочитаю помалкивать.
Я попробую объяснить, как сумею, взгляды на магию жителей Фондры и Элмаса, а также точку зрения гномов.
Все — и эльфы, и гномы, и люди — верят в Единого, некую великую силу, поместившую нас в этот мир, наблюдающую за нами, пока мы здесь, и встречающую нас, когда мы покидаем его. Но, однако, каждый народ представляет себе Единого по-своему.
Основное в вере гномов — утверждение, что все гномы пребывают в Едином и Единый присутствует во всех гномах. Таким образом, ущерб, нанесенный одному гному, наносится, тем самым всем гномам а, следовательно, Единому. Поэтому гном не может умышленно убить или обмануть другого гнома. (Конечно, потасовка в таверне — не в счет. Хороший удар в челюсть обычно считается полезным для здоровья.)
В древности гномы верили, что Единый интересуется главным образом нами. Что же касается эльфов и людей, если они действительно были созданы Единым (некоторые придерживались мнения, что они само зародились, как поганки), то это, наверно, была случайность, или они задумывались как сила, противопоставленная Единому.
Но, однако, долгие циклы сосуществования научили нас принимать друг друга. Мы знаем, что Единый заботится обо всех нас (хотя некоторые старики до сих пор утверждают, что гномов Единый любит, а эльфов и людей только терпит).
Люди верят, что Единый правит всем, но что его можно обмануть и задобрить, как любого вождя фондрян. Вот поэтому люди вечно пристают к Единому с просьбами и требованиями. Также люди верят, что у Единого есть мелкие духи для выполнения задач, которые слишком малы для Него самого. (Это так по-человечески!) На этих мелких духов люди и воздействуют при помощи своей магии. Фондряне бывают, ужасно довольны, когда им удаётся ускорить смену времен года, вызвать ветер, дождь или разжечь огонь
Жители Элмаса придерживаются гораздо более умеренных взглядов на Единого. По их представлению, Единый некогда придал движение этому миру и теперь сидит и снисходительно наблюдает за ним — как за яркими, блестящими игрушками, которыми Сабия забавлялась в детстве. И к магии эльфы относятся не как к чему-то духовному и вызывающему благоговение, а как к развлечению или как к приспособлению, помогающему в работе.