Шрифт:
Под солнцем ничего нет больше,
чем любовь.
Я сидел на открытой веранде ресторана, пил кофе и приглядывался к девицам за столиком неподалеку, пытаясь решить, с кем из них отправлюсь сегодня в постель. Нелегкий выбор, девчонки были похожи, точно сестры-близнецы. Крашеные блондинки с волосами до плеч. Пухлые губы с яркой помадой и солнцезащитные очки. А еще лабутены. Куда же без них! Приходилось признать: мои подружки становились все моложе и, как следствие, глупее. Тревожный признак. Утешало только одно: дольше одной ночи все равно никто не задержится, утром я буду искать благовидный предлог поскорее избавиться от гостьи, наплету с три короба про командировку и необходимость срочно
Если честно, я обошелся бы и без этого знакомства, да вот беда: занять себя совершенно нечем. Приходилось в очередной раз с прискорбием констатировать: сытая жизнь – не для меня. Когда-то я мечтал о такой жизни, а теперь от скуки клеюсь к девкам. Может, жениться? Работать в поте лица, приумножая доходы. Растить детей… Идея не особо вдохновляет. Подобные мне мечтают выйти на пенсию с баблом в швейцарском банке и умирают молодыми, так и не успев открыть там счет. А я возьми да и доживи. Бабло, свобода, девки… и смертная скука. Подобные мысли я не жалую, до добра они точно не доведут. Жизни следует радоваться.
В этот момент одна из девчонок взглянула на меня, и я широко улыбнулся. «Привет, дуреха, я твой принц из сказки. Правда, ненадолго». Девушка нерешительно улыбнулась в ответ, а я кивнул, точно здороваясь, чтобы она не сомневалась: счастье сегодня привалило ей, а не кому-то другому. Минут через двадцать можно подойти и завязать разговор.
Девчонка зашепталась с подругой, поглядывая на меня, а я, усмехнувшись, отвернулся, и тут… И тут рейтинг близняшек резко пошел вниз: на веранде появилась шатенка прямо-таки ослепительной красоты: высокая, с отличной фигурой, бледно-розовое платье с узкой юбкой демонстрировало все ее достоинства. Загорелое, сильное тело, а вот личико было нежным и по-детски невинным, явный диссонанс. Засмотревшись на ее фигуру, я было решил, что ей лет двадцать семь, не меньше, но мордаха сбивала с толку. Выходило, она минимум на пять лет моложе. Глупышка. Впрочем, это хорошо. Умные бабы мне точно ни к чему – лишние проблемы. А проблемы я не жалую. Скорее по старой памяти. Сейчас, к сожалению, у меня очень много времени и совсем никаких проблем.
Она сняла солнцезащитные очки, и блондинки были окончательно забыты. Глаза у девушки отливали синевой, большущие, с длинными ресницами. Она обходилась без косметики, и правильно, такая красота ни в какой коррекции не нуждалась. А вот взгляд поразил. Взгляд человека, увидевшего мир разбитым вдребезги. Такой взгляд бывает у солдат после первого боя, когда толком не знаешь, радоваться, что цел остался, или сожалеть, что разом все не кончилось и придется пережить это снова и снова. В общем, у нее был взгляд человека, которого жизнь двинула под дых, а отдышаться он так и не сумел. Что ж такого могло случиться с красавицей? Несчастная любовь не годилась, после нее девушки либо впадают в меланхолию, либо торопятся укрепиться в крайней стервозности. Потеряла близких? Родителей? Если да, то это смерть не от болезни, и даже не несчастный случай… Убийство? Возможно. Мужика у нее точно нет, уж очень беззащитно выглядит. Может, жениха и похоронила? Если так, то уже довольно давно, полгода, не меньше. Боль стала тупой, ноющей, к которой успеваешь привыкнуть и временами вовсе забываешь о ней. Есть и есть.
Девочка собирает себя по крохам… А тут я… Не жалко девчонку? Еще есть время вернуться к блондинкам… Ей не помешает немного встряхнуться… Мне-то уж точно не помешает. И все-таки я еще не решил, нужно ли мне это счастье. Хотя девчонка зацепила. Не помню, когда это случалось в последний раз. Наш роман будет недолгим, но кто сказал, что ей придется страдать после расставания? Я могу быть редким гадом, и, избавившись от меня, девушка вздохнет с облегчением.
Она сделала заказ и в ожидании, когда его принесут, достала из сумочки книжку и принялась читать. Девять девиц из десяти уткнулись бы в телефон. Но она, понятное дело, не такая, как все. Святые угодники… Она читает Спинозу! Помнится, был такой еврей в дремучем Средневековье. Только не подумайте, что я его тоже читал. Надеюсь, это просто невинное желание выпендриться… «Отлично, милая, ты умна и волшебно красива…»
И тут в голову полезли совсем другие мысли, весьма далекие от ее предполагаемого выпендрежа и моих опасений ненароком нарваться на зануду-интеллектуалку. В самом конце веранды
Здравый смысл настойчиво советовал вернуться к блондинкам. Но что значит здравый смысл, когда распирает от любопытства, лихо сдобренного скукой и затяжным бездельем? «Привет, красотка! Считай, я в деле».
Полгода назад
Спалился Вовка по-глупому. На выходные он собирался на дачу к приятелю. Дача – в семидесяти километрах от города, в жуткой глухомани. Деревня с милым названием Кощеево. Я очень сомневалась, что туда есть дорога. Еще больше сомневалась в целесообразности своего там присутствия. Бурный роман с Вовкой доживал последние дни. То есть к тому моменту от него остались воспоминания разной степени приятности да головная боль вкупе с настойчивым вопросом: как поскорее прекратить все это?
Познакомились мы на дне рождения у подруги. Вовка – двоюродный брат ее мужа. Красив, как греческий бог, из тех, что на иллюстрациях в учебнике истории. Раз взглянув, я повелась. Не очень умно, согласна, но кто из женщин не наступал на те же грабли? В общем, я взглянула на него, он на меня, и понеслось.
В первый месяц, встретившись, мы через пять минут оказывались в постели и выбирались из нее, чтобы бегом мчаться на работу. К концу четвертой недели меня начали посещать мысли, что досуг не худо бы разнообразить. Вот с этим вышла незадача. Наши интересы трагически не совпадали. Он любил футбол, шумные застолья, фитнес-клуб и ненавидел свою работу. Но ничего менять не хотел. Мне моя работа нравилась, а вот шумные застолья, футбол и в особенности фитнес-клубы я ненавидела. Тащиться в душный зал, чтобы в компании таких же придурков, обливаясь потом, тягать железо? Мне вполне хватало неспешных прогулок. Максимум, на что я была согласна: зимой – лыжи, летом – велосипед. Бадминтон и пляжный волейбол. И никаких спортивных программ по телевизору. Спортом надо заниматься, а не глазеть, как им занимаются другие. В общем, однажды, выбравшись из постели, мы поняли, что с общим досугом у нас проблемы.
Уже на третьем свидании Вовка предложил жить вместе. И он, и я были счастливыми обладателями отдельного от родителей жилья, однако мой внутренний голос советовал не торопиться. И оказался прав.
В Новый год, под бой курантов, я загадала желание вновь стать свободной. И искренне надеялась: Господь поймет мою просьбу правильно, и мы с Вовкой расстанемся без обид и лишних объяснений. Однако все выходило с точностью до наоборот: обиды множились, а Вовка все еще был рядом. Цапались мы по малейшему пустяку и так увлекались, что дело доходило едва ли не до драки. Скандал плавно перетекал в секс, пока до меня не дошло: этот гад нарочно меня провоцирует, потому что интерес к постельному времяпрепровождению во мне заметно угасал, и я начала под любым предлогом от него отлынивать.
Когда я, поняв, что меня попросту разводят, скандалить прекратила, сделалось совсем невмоготу, и стало ясно: пора разбегаться. Я была уверена: Вовка это тоже понял. Может, в самом деле понял, не мог не понять, но согласиться с этим ему мешало упрямство. Мы вяло переругивались, встречались все реже, а при первой возможности с готовностью перечисляли свои обиды.
Спрашивается, что мне мешало просто сказать Вовке: мол, любовь прошла, а помидоры, как водится, завяли? Вообще-то ничего. Но делать этого я по непонятной причине не спешила. Хотя, если честно, о причине догадывалась. Вовка, при всей его бестолковости, относился ко мне куда серьезнее, чем я к нему, и во время наших ссор справедливо указывал на то, что повелась я исключительно на его внешние данные и вовсе никогда его не любила. Чистая правда. Но сознаваться в этом упорно не хотелось. Девушка с богатым внутренним миром спешит с парнем в постель просто потому, что он может похвастать кубиками на прессе? Как-то это… не комильфо, одним словом.