Змея за пазухой
Шрифт:
Многоэтажный дом, в котором Колосков купил себе квартиру, был совсем новый, из разряда козырных. Отделанный облицовочным кирпичом и полированным гранитом, с мачтами ночной подсветки и высоким кованым забором, через который так просто не перебраться, он казался башней средневекового замка. Во дворе росли деревья, различные экзотические растения и цветы, а все дорожки были выложены тротуарной плиткой. Немного сутуловатый дедок в живописной соломенной шляпе — видимо, дворник — поливал газон, и водяная пыль от разбрызгивателя нарисовала в воздухе радугу. Никита счел ее хорошим
Мужчина, которого Полина послала к Никите, оказался начальником ее охраны. Собственно говоря, Никита почему-то так и подумал, едва взглянув на его каменное лицо. Босса вчерашних «быков» звали Альберт, так он представился. Похоже, к отчеству он еще не привык. Все верно, в армии у офицера, рангом ниже подполковника, есть только имя (для своих) и звание — для вышестоящих и подчиненных. Всю дорогу они ехали молча, и это молчание для Никиты было почему-то совсем не в тягость.
Альберт набрал код цифрового замка на калитке, она отворилась с мелодичным звоном, и они направились к нужному подъезду (их было два). На удивление, консьержка в доме отсутствовала. Зато им пришлось преодолеть две металлические двери, прежде чем они добрались до лифта; первая имела такой же цифровой замок, как и калитка, а чтобы открыть вторую, нужно было, кроме цифрового кода, еще воспользоваться и электронным ключом.
«Войти в подъезд случайному человеку очень непросто, — отметил про себя Никита. — Если не сказать невозможно. Что подтверждает официальную версию следствия — произошло банальное самоубийство. Конечно, киллера могли впустить жильцы, но тогда нужно искать среди них пособника. Что тоже маловероятно».
— Вам на двенадцатый этаж, — сухо сказал Альберт, вызывая лифт. — Вас там ждут.
— Понял. Спасибо, — таким же тоном ответил Никита.
Их глаза встретились, но Никита даже не мигнул, смотрел на Альберта словно сытый удав — холодно и отрешенно. Он еще не разобрался до конца, что за птица начальник охраны Колосковых, поэтому любые эмоции исключались.
Первым отвел взгляд в сторону Альберт; видимо, он давно не встречал достойного противника. Хотя почему противника? По идее, он должен быть первым помощником Никите. Ведь завалили его хозяина (если это и впрямь так). А значит, Альберт должен быть кровно заинтересован в раскрытии преступления.
Тем не менее особого рвения он не выказывал. Казалось, ему все безразлично, хотя Полина — в этом Никита совершенно не сомневался; такие вещи начальник охраны должен знать в обязательном порядке — конечно же рассказала ему, кем является его пассажир и чем он будет заниматься.
Его встретили не охранники с ключом от квартиры, как можно было предполагать, а сама Полина. Видимо, Альберт позвонил ей с мобильного. С сильно побледневшим лицом, она стояла у открытой двери (сейфового типа, с двумя замками и засовом) и судорожно комкала в руках носовой платок. Видно было, что Полина плакала, и скорее всего навзрыд, но дорогая тушь на ресницах выдержала это испытание и не поплыла черными ручейками по щекам.
Неужели она и впрямь сильно любила Олега? А что, если это ее очередная театральная реприза? Никита еще с
Кто знает, как Олег с ней обращался. Принимая во внимание его жесткий — даже жестокий — характер (в лихие девяностые прекраснодушные бизнесмены просто не выживали), можно было с уверенностью сказать, что скандалы в семье Колосковых случались. Вопрос лишь заключался в том, как часто и не давал ли Олег волю рукам.
Но если Полина замешана в убийстве мужа, то зачем тогда она пришла к нему с просьбой разобраться в этом деле? Зачем, зачем… А затем, что Олег написал письмо. Она ведь не могла знать, связывался ли с ним Олег незадолго до своей смерти или нет. Было бы странно с ее стороны не среагировать на «завещание» мужа. Странно и подозрительно.
— Входи… — тихо сказала Полина, круто развернулась и заскочила в прихожую, а затем и в ванную.
Сначала из ванной доносился тихий, приглушенный плач, а затем шум текущей воды — видимо, Полина приводила себя в порядок. Ох уж эти женщины… Никита вспомнил статью в газете, в которой рассказывалось об одной известной актрисе, которая в очень преклонном возрасте не укладывалась спать, не сделав макияжа и не накрасив губы. Когда ее спрашивали, зачем она это делает, актриса отвечала: «Я хочу хорошо выглядеть и в гробу».
Никита аккуратно притворил дверь, которая закрылась с мягким всхлипом — точь-в-точь как дверка «мерседеса» представительского класса, и попробовал засов. Он был прочным, массивным, но ходил в пазах легко и свободно. Никита присмотрелся и увидел, что засов недавно смазывали, да так щедро, что несколько капель смазки — скорее всего машинного масла — упали на пол.
— После… м-м-м… смерти Олега квартиру убирали? — спросил Никита, когда Полина наконец вышла из ванной, лишь бы сказать что-то умное; ведь он теперь, как ни крути, а «при исполнении».
Теперь ее лицо выглядело как на картинке: легкий румянец, чистая, слегка припудренная кожа и широко распахнутые глаза, в которых не было и намека на горе и недавние слезы. Да уж, подумал Никита, мужчины выглядят как могут, а женщины — как хотят. Удивительная метаморфоза…
— Нет, — ответила Полина. — Не до того было.
— А кто вообще здесь убирался?
— Олег приглашал уборщицу из офиса. Но она занималась уборкой только в его присутствии и не очень часто — обычно раз в неделю.
— У уборщицы были ключи от квартиры?
— Насколько мне известно — нет.
— А в тот день она убирала?
— Нет.
— Это точно?
— Точнее не бывает. Она работала в офисе допоздна, потом за ней заехал зять, как доложила охрана, и отвез домой.
— В котором часу Олег… умер?
— Уборщица еще была в офисе, если ты об этом. Так что у нее стопроцентное алиби. Судмедэксперт дал заключение, что Олега не стало в пятницу, около семи вечера.
— М-да… — Никита сумрачно посмотрел на Полину. — А в котором часу он подъехал к дому?