Змея за пазухой
Шрифт:
— А вот в этом я не уверен. И Полина, кстати, тоже.
— Ну, ей и положено сомневаться. Она утверждает, что у Олега не было причин для самоубийства. Но ты-то каким боком в этом деле засветился? Только не говори, что он как был твоим другом, так им и остался! И ты хочешь добиться справедливости, потому что Олег хороший человек и тебе его жалко. Эти мантры можно изрекать разве что на поминках. Мы с тобой далеко не мальчики, и что такое настоящая дружба, нам хорошо известно.
— Дело не в дружбе… — Никита немного поколебался, но все же решился: — Перед смертью Олег написал мне письмо, своего рода завещание, в котором сообщил, что его заказали. Кто именно — не назвал. Может, и сам не знал. Он просил
Про кредитную карточку и миллион долларов он благоразумно промолчал.
— Так помоги — и дело с концом, — сказал Алекс. — Я тоже могу посодействовать.
— Полина наотрез отказалась уезжать. Она надеется на свою охрану. Что конечно же глупо. Но женщина — как норовистая кобылка: уж если попала ей вожжа под хвост, то ее не остановишь. Полина попросила меня, чтобы я попытался найти убийцу. А еще лучше — заказчика. Она не верит, что Олег мог покончить с собой. Ничто не предвещало столь трагического конца.
— Хочешь поиграть в частного детектива? — Алекс хмуро осклабился. — Ну и дурак ты, Нико. Ты хоть понимаешь, в какую кашу хочешь влезть? Эти богатеи живут как пауки в банке. То, что они жрут друг друга, — пусть их. Но они очень не любят, когда на их кухню заглядывают чужаки. Если ты сунешься в это дело, можешь считать тебя покойником.
— Боишься, что смогу кое-что откопать и твой отдел получит жирный, аппетитный «висяк»?
— А хотя бы и так! — огрызнулся Кривицкий. — Но я уверен, что в этом деле все чисто. Двух мнений быть не может: Олег покончил жизнь самоубийством. Все с этим согласны — и милиция, и прокуратура. Что еще нужно?
— Нужно было всего лишь более тщательно осмотреть место происшествия! — резко ответил Никита и рассказал Алексу про засов. — Я взял с собой образец шпагата и ворсинки, которые находились в замочных скважинах. Нужно отдать их на экспертизу.
Кривицкий посмотрел на Никиту с мученическим видом и приложился к бокалу. Видимо, он хотел выиграть время, потому что пил длинными, медленными глотками, глядя куда-то в сторону. А затем, мрачно глядя на Никиту, заговорил:
— Скажи мне, что я сделал тебе плохого?! Ты хоть понимаешь, какая каша заварится, если мне придется открыть дело по-новому? Да меня сожрут с потрохами! То, что мое начальство начнет мочиться кипятком, и ежу понятно. Притом на мою башку. Но ведь в городе есть богатые люди, которым очень не нравится, когда убивают таких, как они. В том числе и среди чиновников. И пусть Олег для некоторых из них был злейшим врагом, но большой бизнес, который любит, как известно, тишину, не успокоится, пока не найдут убийцу и, главное, заказчика. И козлом отпущения во всей этой истории сделают меня, потому как заказуха раскрывается очень редко. Тем более что следы преступления — если оно было; я пока в это не верю, не верю, и все тут! — давно остыли, и теперь нужен не просто профессионализм, а потрясающее везение. Ну а менты — может, ты этого не знаешь — к разряду везунчиков не относятся. Это работяги, чернорабочие, которые горбатятся на своей грязной работе денно и нощно и чаще всего, вместо благодарности, получают лишь плевки «благодарных» граждан в свою сторону и выговоры от начальства.
— Я сейчас заплачу над твоей тяжкой судьбиной…
— Ладно, допустим, в твоих домыслах — да, домыслах! — есть рациональное зерно. Но скажи мне тогда: кто убил Олега? У нас есть видеозапись камер наблюдения за домом с двух разных точек, которая подтверждает, что в момент убийства никто чужой в подъезд не входил и не выходил из него. Только свои, жильцы.
— Значит, нужно шерстить жильцов, — упрямо боднул головой Никита.
Кривицкий саркастически ухмыльнулся и ответил:
— Как ты это себе представляешь?
Никита тяжело вздохнул и допил пиво.
— Все выходит на то, — сказал он, — что Полина устроила мне местечко в артели «Напрасный труд». Понимаешь, Алекс, я не мог ей отказать, не имел права, но ты почти убедил меня, что дело дохлое, и теперь я как тот витязь на распутье: направо пойдешь — коня потеряешь, налево пойдешь — денег лишишься, прямо пойдешь — головы не сносишь. В общем, куда ни кинь, везде клин.
— Вот и ладушки! — обрадовался Кривицкий. — У меня есть предложение похерить этот вопрос окончательно, а чтобы избавить тебя от угрызений совести, предлагаю съездить в воскресенье на природу.
— Шашлык, хорошее вино, веселые девочки с минимумом интеллекта, не обремененные высоким образованием и такими глупыми условностями, как стыд…
— Какой ты догадливый! — Кривицкий хохотнул.
— Нет, Алекс, извини, не могу я… — Никита закурил и мрачно уставился в стол.
— Что именно ты не можешь? — остро посмотрел на него Кривицкий.
— Бросить это дело, — после некоторой паузы ответил Никита. — Я обещал. Понимаешь, поначалу я и впрямь хотел изобразить бурную деятельность, чтобы потом сказать Полине: «Извини, дорогуша, я сделал все, что было в моих силах, но следователь прав — Олег сам наложил на себя руки». Однако после осмотра квартиры я уже так не думаю. Надо разобраться, Алекс, надо!
— Да пошел ты!.. — Кривицкий потянулся за деньгами, чтобы расплатиться и уйти.
— Погоди! — схватил его Никита за рукав. — Не горячись. У меня есть дельное предложение. Я один буду заниматься этим вопросом, без привлечения твоей службы. Ты останешься в стороне. Выгорит у меня дело — все лавры достанутся тебе, не выгорит — что ж, набью себе еще несколько лишних шишек, всего лишь.
— Ну ты и баран… — буркнул Кривицкий, остывая. — Упрямая скотинка… Ладно, если хочешь приключений на свою задницу — милости прошу к нашему шалашу. Узнаешь, сладок ли хлеб мента. Действуй. Ежели что, можешь надеяться на мою помощь. Это я твердо обещаю. Но только в частном порядке!
— Ловлю тебя на слове. Мне нужна копия дела и видеоматериалы.
Кривицкий немного поколебался, а затем ответил:
— Конечно, это служебное преступление… но что не сделаешь для старого друга. Только учти, если попадешься кому-нибудь с этими бумагами, не вздумай сослаться на меня!
— Заметано. Я буду нем, как печка, — ответил Никита словами одного из персонажей старого фильма.
Напряжение за столом спало. Они вновь заказали по бокалу пива, и дружеская пирушка покатилась своим чередом, легко и непринужденно, не отягощенная никакими коллизиями, лишь приправленная терпким, ностальгическим ароматом воспоминаний о неласковом детстве.
Глава 3. МАМКА
Никита ехал навестить Домну Никифоровну. Она жила на окраине города в небольшом домике с садом и огородом. «Ауди» шла ровно, мягко, и Никита невольно поддался эйфории езды на хорошей машине. До этого ему доводилось водить в основном военную технику (если не считать редких поездок на машинах сослуживцев; впрочем, это были в основном «Нивы» и «Лады»), поэтому стремительная «ауди» казалась ему по сравнению с УАЗом суперсовременным истребителем, которого опустили на землю, но не лишили скоростных качеств.