Змиулана - красавица или чудовище?

Соловьева Елена

– И что ты мне предлагаешь?

– Прежде всего, успокоиться и пересмотреть свое отношение к происходящему. Попытайся отыскать в себе хоть каплю веры и увидишь, как преобразиться твой мир. Попробуй, у тебя обязательно получится.

– Я не собираюсь преображать мир, а хочу избавиться вот от этого, - гневно воскликнул Дмитрий и ударил кулаком по инвалидному креслу.

– Прости, но чудеса случаются с теми, кто в них верит, - мудро заметил Миролюб.

– Да я готов поверить хоть в Деда Мороза, хоть в пасхального зайца,

лишь бы это мне помогло!

– Вот и поверь хотя бы в них - это лучше, чем ничего.

Объяснив гостю суть происходящего, Миролюб удалился.

Недовольство Селиванова длилось недолго. Вспыльчивый, но отходчивый он вскоре пришел в себя и отправился искать сбежавшего проводника.

Миролюб сидел на завалинке возле своего дома и увлеченно грыз сочную травинку. Завидев Дмитрия, он поднялся на ноги и весело объявил:

– Меня предупредили, что ты быстро успокаиваешься.

– И кто же этот таинственный благодетель?
– ворчливо поинтересовался Дмитрий.

Миролюб только улыбнулся в ответ и предложил гостю осмотреть главную святыню.

Дмитрий с интересом принял приглашение.

Миролюб привел гостя к остову древнего строения. От некогда величественного храма осталось лишь несколько частей, но даже по ним можно было вообразить его прежнее великолепие. Лучше всего сохранился каменный каркас: на нем стояли возведенные из стволов дуба стены, местами обгоревшие.

Время и вандалы жестоко обошлись с храмом, но природа словно пыталась восполнить недостающие детали. Древние стены утопали в зелени: молодые сосенки поддерживали полусгнившие опоры; вьюны нежно, но крепко обнимали ветхие камни, не давая им рассыпаться.

Миролюб объяснил, что ранее у храма имелась крыша в форме полушария и врата, выкованные из меди. Но людская жадность привела к тому, что и следов от них не осталось.

– Отродясь не слышал о том, что у язычников имелись подобные постройки, - заметил Дмитрий.

– О, они были, и поражали своим великолепием всех, кто имел возможность их лицезреть, - ответил Миролюб.
– И если ты потрудишься полистать специальную литературу, то найдешь этому массу подтверждений. Чего стоит описание каменных храмов арабским историком Мас-Удием или епископом Дитмаром. Святилища славян упоминались и в скандинавских сагах.

– Раз эти постройки были так величественны, то куда они делись потом?

– Сами храмы были безжалостно уничтожены, а память о них выкорчевывалась из умов потомков славян на протяжении многих сотен лет. Грандиозные строения разграбили и разрушили, либо сожгли. Бытует мнение о том, что на месте многих воздвигли другие храмы, посвященные новой вере. Как видишь, печальной участи не миновало и это святилище, чудом сохранившее элементы изначального вида.

Дмитрий тщательно осмотрел накренившиеся стены и приценился:

– А что внутри? Мы можем войти?

Миролюб нисколько не удивился вопросу.

– Конечно. Пусть тебя не пугает внешний вид храма: то, что не сжег огонь, стоит крепко.

Они шагнули вовнутрь. Место посередине громадного зала занимала глубокая ниша - свидетельство того, что прежде на этом месте находился некий массивный предмет. Дмитрий указал на это обстоятельство Миролюбу.

– Здесь стояло медное изваяние Велеса. Ему и посвящен этот храм, - подтвердил догадки Дмитрия проводник.
– А это, - он указал на остовы четырех изваяний из мрамора, стоящих по разным сторонам, - Отец-свет-небо, Мать-сыра-земля, а вот двух других Богов идентифицировать нам так и не удалось, слишком мало осталось от их изначального вида.

Дмитрий без особого энтузиазма осмотрел мраморные статуи, над двумя из которых немало потрудились вандалы, и, больше чтобы порадовать Миролюба, добавил:

– Кажется, на Мать у варваров не поднялась рука.

Он окинул взглядом стройную фигуру высокой женщины с распущенными по плечам волосами и непроизвольно вздрогнул: древние скульпторы потрудились на славу. Казалось, еще секунда и статуя шевельнется, шагнет навстречу потомкам.

Слова гостя, а больше - его восхищенный взгляд, польстили Миролюбу.

– И в этом есть свой тайный смысл, - улыбнулся он.

Дмитрий вяло кивнул и продолжил осмотр. Стены храма, не обожженные пламенем, сохранили на себе не только печать древности, но и изображения людей, птиц и животных. Эти украшения были выполнены столь искусно, что казалось, будто они живут и дышат, даже их краски не утеряли сочности и не стерлись со временем.

На стенах, рядом с изображениями, четко выделялись резные символы.

– Что это за знаки?
– поинтересовался Селиванов.

– Черты и резы, обозначающие имена изображенных символов, - пояснил Миролюб.
– К сожалению, письменность наших предков также утеряна и стоит немалого труда разобрать значение описаний. Но мы плотно работаем над этим.

Ответ язычника позабавил Дмитрия.

– Ты говоришь обо всем так, словно много понимаешь в древностях. Или это твое хобби?

– Между прочим, я аспирант института археологии РАН, а исторический факультет МГУ окончил с красным дипломом, - поведал Миролюб.

– Неплохо...
– протянул Селиванов.
– И что в таком случае подвигло тебя жить здесь?

– Я оканчивал институт как раз для того, чтобы посвятить себя изучению истории славян, в том числе их верований. К тому же, тебе следует узнать, что наша община создана группой археологов, обнаруживших здешний храм. Сейчас подрастает уже третье поколение местного населения. Мой отец, Ярослав, был не только жрецом Велеса и одним из основателей общины, но и руководителем той самой группы археологов.

– Ничего не понимаю, - удивился Дмитрий, - что в этом месте такого особенного, если целая экспедиция осталась жить на месте раскопок?