Змиулана - красавица или чудовище?

Соловьева Елена

– Ты неправильно смотришь, раз не видишь, - заметил Миролюб.
– Но, возможно, и тебе когда-нибудь откроется вся правда.

Дмитрий еще раз окинул взором помещение, но лишь удостоверился в том, что местные не совсем адекватны. Он же не заметил ничего, что могло бы заставить его побывать в этом месте еще раз.

– Думаю, с меня достаточно древностей, - произнес Дмитрий.
– Пойдем лучше домой, твоя мама обещала угостить меня чем-то вкусненьким.

– Еще бы, - довольно заметил Миролюб.
– Завтра ведь духов день, один из самых больших праздников!

Сегодня от всех печей будет идти такой умопомрачительный аромат, что можно захлебнуться слюной.

– Какой-какой праздник?
– переспросил Селиванов.

– Именины Матери-земли!
– гордо отозвался Миролюб.
– В этот день почва отдыхает и ее нельзя беспокоить, поэтому у всех выходной. Завтра будут хороводы, угощенье и, конечно же, обрядовые действа, посвященные Матушке-земле.

– Понятно, - мрачно заметил Дмитрий.

Про себя он решил, что завтрашний день ему придется провести в избе, чтобы случайно не нарваться на празднующих.

Глава 8

Пусть каждый старается думать

и говорить разумно, но откажется от попыток убедить других в непогрешимости своих вкусов: это слишком трудная затея.

Жан де Лабрюйер

Весь вечер Селиванов провел в тщетных попытках прорваться в интернет или хотя бы поймать сотовый сигнал. Мир вокруг безмолвствовал, и только поскрипывание громадных сосен и редкие вскрики ночных птиц нарушали полную тишину.

Устав за день, Дмитрий забылся тяжелым беспокойным сном.

А на заре его разбудили крики петухов, такие непривычные слуху городского жителя. Селиванов открыл глаза: на горизонте появилась тонкая полоска первых солнечных лучей.

Дмитрий переместился в кресло и неожиданно поймал себя на мысли, что ему безумно хочется прогуляться и подышать свежим воздухом.

"Почему бы и нет?" - философски рассудил он и выкатился на улицу.

Миновал еще спящие дома; пересек мост, проходивший через небольшую речушку; свернул с дороги. Сам не заметил, как оказался возле остова полуразрушенного храма. Усмехнулся, но возвращаться не стал.

В его груди зародилось непонятное томление, которое он всегда испытывал перед особо важными встречами. Не понимая, что происходит, Дмитрий упорно приближался к святилищу.

Преодолел широкий каменный проход и вновь оказался в центре круга, где некогда размещался идол Велеса. С удвоившимся усердием Дмитрий принялся рассматривать изображения на стенах, стремясь уловить хоть часть изображенной мистерии.

Вдруг ему показалось, будто слева от него что-то шевельнулось. Словно легкий ветерок дунул мимо него, задев за плечо.

Дмитрий обернулся в поисках источника движения, но не сумел найти ничего необычного. Полумрак помещения не давал четко рассмотреть предметы, но позволял различать их очертания. Все те же стены, те же мраморные изваяния. Стоп!

Дмитрий хорошо помнил, что вчера статуй было четыре. Сейчас

же рядом с идолом Матери был еще один предмет, не замеченный им вчера.

Дмитрий крутанул колеса кресла, но приблизиться вплотную так и не смог.

Каменное изваяние изображало девушку с тонким станом; фигура стояла, положив голову на грудь Матери-земли. У нее были длинные, почти до пола, волосы, высокий лоб и четко обозначенные скулы. Пухлые губы изображали ласковую улыбку, придававшую девушке ореол таинственности. Ее лебединую шею украшали бусы, поблескивавшие в темноте. Высокая девичья грудь четко обозначалась под просторной рубашкой, а изящные руки нежно обвивали стан Матери.

Но не это привлекло взгляд Дмитрия. Все, что он сумел заметить, так это то, что нижняя часть туловища девушки оканчивалась телом змеи, кольцами свернувшейся у ног мраморной Матери-земли.

Дмитрий вздрогнул, но все же решил рассмотреть жуткую статую ближе. Сжал зубы до боли в скулах, вцепился в подлокотники и подался вперед.

Девушка-змея подняла правую руку, приложила ее к сердцу и слегка согнулась, обозначив поясной поклон. При этом ее янтарные глаза полыхнули ярким огнем, отразив алый отблеск рассвета, пробившийся сквозь стены храма.

Не помня себя от ужаса, Дмитрий развернулся и, не выбирая дороги, помчался в сторону поселения. Его коляска подпрыгивала на кочках, грозя погубить хозяина, но Селиванов не думал об этом. Он летел вперед, желая оказаться как можно дальше от видения, пригрезившегося в храме.

На максимально возможной скорости Дмитрий выехал на проселочную дорогу как раз в тот момент, когда на мост вышла целая толпа празднично одетых членов общины. Люди пели песни и радовались новому дню. Сегодня, в честь именин земли, они забыли свою неприязнь к чужакам, и теперь искренне поздравляли Дмитрия с праздником. Одна из шествующих девушек украсила голову гостя венком из полевых цветов.

Дмитрий, следуя неведомому внутреннему порыву, сорвал с себя украшение и бросил его в воду.

Девушка шарахнулась от него в сторону и расплакалась. Но ее тотчас утешили другие члены общины. Дмитрия же праздничная толпа обтекла стороной, больше не предпринимая попыток подружиться.

На пороге дома, ставшего ему временным пристанищем, Селиванов чуть не сбил с ног Миролюба. Тот едва успел вовремя отпрыгнуть, не понимая причин происходящего.

Язычник вошел в дом вслед за Дмитрием и поинтересовался:

– Что случилось? Куда ты пропал утром?

– Я был в храме, - последовал ответ. Дмитрий и не пытался сдержать дрожь в голосе и стук зубов.

– И что тебя так испугало?

– Если бы ты только узреть ту тварь, которая привиделась мне, то не задавал бы подобных вопросов.

– Тварь?!
– негодующе воскликнул Миролюб.

– Да, тварь!
– подтвердил Селиванов.
– Богомерзкое чудовище, не имеющее права на существование даже в горячечном бреду сумасшедшего.

Говоря это, Дмитрий не видел, как каждое его слово заставляет Миролюба крепче сжимать кулаки. Глаза язычника гневно вспыхнули.