Знак алхимика. Загадка Исаака Ньютона
Шрифт:
Старый Ретье очень точно все описал. В мерцающем свете фонарей нашим глазам предстало жуткое зрелище – лишь Люцифер мог бы спокойно его созерцать. Даниель Мерсер, точнее, его тело лежало у основания лестницы, как будто он оступился и свалился вниз. Голова была аккуратно отделена от туловища и осталась на одной из нижних ступенек; кто-то выдавил оба глаза и положил на павлинье перо, рядом с флейтой. А на стене были мелом написаны буквы:
ЬЯЮОИЫФОШЙУЮФДПБДЫФИХПГЛЙЭ
В свете фонарей лицо Ньютона сияло, словно было отлито из золота, а глаза горели, точно два самоцвета, и я сразу догадался, что ужасная сцена скорее возбудила его, чем вызвала трепет. Почти сразу же Ньютон пробормотал слово «ртуть», и я понял: павлинье перо и флейта уже не являются для него загадкой.
– Сходите домой и принесите перо и бумагу, – велел он мне.– И еще один фонарь.
Дрожа от страха – ведь убийство было совершено совсем рядом с тем местом, где я жил, – я поспешил выполнить поручение Ньютона. Когда я вернулся, Ньютон попросил меня тщательно переписать буквы со стены, что я и сделал, словно беспорядочный набор букв мог иметь какой-то смысл. Между тем Ньютон поднялся по лестнице наверх и принялся расхаживать между Кирпичной башней и башней Мартина. Закончив копировать надпись на стене, я присоединился к нему. Увидев, что Ньютон опустил фонарь к самой земле, я спросил, что он надеется отыскать.
– Большую лужу крови, – ответил он.– Невозможно отрезать человеку голову и избежать обильного кровотечения. Однако на ступеньках крови нет. И нет никаких следов.– Он выпрямился.– И здесь тоже. Мы спустимся вниз и выйдем на Минт-стрит, чтобы поискать следы крови там.
На улице мы тоже ничего не обнаружили. Однако Ньютон обратил самое пристальное внимание на следы колес на земле.
– Не более получаса назад здесь останавливалась повозка с тяжелым грузом, – отметил он.– А потом уехала.
Я посмотрел на колею, но не увидел ничего заслуживающего внимания.
– Почему вы так решили?
– Полчаса назад прошел сильный дождь, который уничтожил бы все следы. Обратите внимание: входящий след гораздо глубже выходящего, из чего следует, что повозка была с тяжелым грузом, а уехала налегке. Таким образом, можно сделать вывод, что Мерсера убили не здесь, а в другом месте. Скорее всего, его привезли сюда и положили у основания лестницы.
С этими словами он вернулся к телу, поставил возле него фонари и принялся внимательно разглядывать туловище и голову.
Мой взгляд невольно возвращался к глазам несчастного Мерсера и павлиньему перу, на котором они лежали, словно жертвенное подношение.
– Это напоминает историю Аргуса, – робко заметил я, опасаясь насмешек Ньютона.
Однако он повернулся ко мне с ободряющей улыбкой и сказал:
– Пожалуйста, продолжайте.
– Аргус был убит Меркурием, – объяснил я.– По наущению Юпитера. Ведь именно многоглазый Аргус охранял Ио, в которую влюбился Юпитер и которую Юнона превратила в корову.
Ньютон благосклонно кивнул, и я продолжил свою интерпретацию сцены убийства в классическом духе:
– Меркурий играл на флейте, пока Аргус не заснул, и тогда Меркурий его прикончил и похитил Ио. Таким образом, мы находим объяснение флейте, наставник.
– Отлично, – кивнул Ньютон.– А перо?
– Тут я не нахожу никаких объяснений.
– Ничего страшного. Оно связано с алхимией, и для того, кто сам не занимался этой наукой, не может иметь смысла. Знание тайного искусства сродни музыкальному дару. Смерть великана Аргуса есть темная материя, мрак, в то время как argos по-гречески означает «свет» или «белое». Сто его глаз отражены на хвосте птицы Юноны. Так объясняется павлинье перо. Кроме того, павлинье перо – символ дурного глаза, приносящего несчастье.
– Для мистера Мерсера так оно и вышло, – заметил я, хотя и не до конца понял алхимические объяснения Ньютона.
На самом деле меня напугало одно совпадение: вырванные глаза Мерсера заставили меня вспомнить нападение мистера Твистлтона, который пытался выдавить мне глаза вскоре после того, как я поселился в доме смотрителя. Я поделился своими подозрениями с Ньютоном.
– Как же вы не сообразили сказать мне это раньше? – укоризненно произнес он.– Почему убийство мистера Кеннеди не заставило вас вспомнить об опасном безумце?
– Должен признаться, что тогда я о нем не подумал, – ответил я.– По правде говоря, с тех пор мистер Твистлтон казался мне менее безумным, иначе я бы упомянул о нем раньше.
– Есть какие-нибудь еще обстоятельства, о которых вы забыли проинформировать меня? – осведомился Ньютон.– К примеру, человек с окровавленным топором? Или павлин с вырванными из хвоста перьями?
– Да, теперь кое-что приходит мне в голову, – сказал я.– Касательно мистера Твистлтона.
– Такова участь острых умов, – простонал Ньютон.– Они тупятся от соприкосновения с умами других людей.
– Прошу меня простить, сэр, но, когда я ударил мистера Амброуза в «Каменной кухне», он упал на мистера Твистлтона и уронил бумаги на пол. Я припоминаю, что мистер Твистлтон занимался изучением какого-то странного набора букв. Очень похожего на тот, что я переписал со стены. И на тот, что мы видели в письме, найденном в кармане убитого мистера Кеннеди.
– Прекрасно, что вы об этом вспомнили, Эллис, поэтому я прощаю вам прошлые ошибки. Но мы поразмыслим над этим позже.– Поглаживая павлинье перо, Ньютон некоторое время молчал.– Я уже видел где-то перевод этого мифа, – сказал он.– Да, в книге фламандского джентльмена по имени Барент Конберс ван Хелпен. Она называлась «L'Esca– lier des sages», что означает «Лестница мудрости». Замечательное философское сочинение.
– Так вот почему тело помещено возле лестницы? Такова, по их мнению, лестница мудрости?
– Вполне возможно, – кивнул Ньютон.– И все же я подозреваю, что близость к дому смотрителя, в котором теперь живете вы, мой дорогой друг, также имеет существенное значение. В противном случае трудно объяснить, почему Мерсера убили в другом месте и привезли сюда.– С рассеянным видом Ньютон снял соломинку с камзола мертвеца и еще одну с его штанов.– Однако пока это остается тайной.
– Значит, нам грозит опасность?