Знак Бесконечности
Шрифт:
Женщина его насторожила: опрятная, со строгим лицом и благородными чертами. Глаза мудрые и добрые. Вот только не слишком ли она хороша для ведьмы? Не слишком ли горда ее осанка для простолюдинки?
Винсент еще крепче прижал к себе тело сестры и сомкнул зубы, чтоб не заплакать от радости –– жива. Женщина слабо простонала. ’Значит, получится –– она спасет ее, спасет!’–– подумал в исступлении и обвел скромный дворик у добротной хижины менее настороженным взглядом.
–– Давайте, –– с некоторым содроганием протянул руки Родерик, желая принять
Винсент слез с лошади при помощи воинов, но сестру из рук не выпустил. Женщина опять застонала, и мужчины переглянулись –– живучая.
Внутри дома ему понравилось: обстановка соответствовала занимаемому положению, однако аккуратно и чисто, и стены выбелены, и кровать, в которую женщина предложила положить Бритгитту, застелена новым полотном. А над изголовьем висит деревянное распятье. Этот факт и то, как бережно и в тоже время уверенно женщина управлялась с больной, окончательно расположило к ней графа. И он решил про себя, что никакая она не ведьма, а просто добрая христианка, чтящая заповеди Господа. А что лечить умеет –– травница –– вон сколько пучков на стуле и никаких дьявольских зелий, и не таится, при нем листы отрывает и бросает в горшок. Сама отпивает, только потом герцогине дает. Что ж, подобное ремесло святой церковью не осуждается. Бритгитта уже дышит глубоко, правда часто и прерывисто.
Морхара раздела женщину с помощью Марины, промыла рану, напоила отваром против лихорадки и повернулась к прилипшему к спинке кровати Винсенту. Ее взгляд заставил его вздрогнуть и выпустить дерево из рук.
–– Лихорадка у госпожи начинается, к утру отойти может. Слаба и рана тяжелая, –– поведала Морхара, щуря фиалковые глаза, в которых, он мог поклясться, таилась усмешка. Винсент посмотрел на сестру. Та порозовела, рана перестала кровоточить, но выглядела еще ужасней. Тонкие изнеженные руки судорожно мяли простынь, с губ срывались стоны. Она так и не пришла в себя.
–– Нет, нет! –– закачал головой Винсент, не веря, что теряет Бритту. –– Она ведь дышит!
–– Этого мало, чтоб жить, милорд. Вот если бы…–– казалось, она не смеет произнести.
–– Что если?! –– поторопил мужчина.
–– Если обрезать волосы…
–– Нет!! –– да как она смеет? Эти пышные локоны, которыми так гордится сестра, которыми так гордится он!
–– Милорд, мне думается, лучше лишиться волос, чем жизни. Волосы отрастут.
Винсент нахмурился, в раздумьях разглядывая сестру: ее вид внушал ему опасения, и сердце сжималось от тревоги. ’Неужели она умрет? Неужели?’
–– Все в руках Божьих, –– тихо заметила женщина, и это лишило его колебаний:
–– Режь!
–– Хорошо, милорд, теперь я смогу остановить лихорадку, но вы должны понимать, что на все воля Божья и….
–– Что еще?! –– он вперил в нее грозный взгляд: странные глаза, завораживающие…
–– Вы должны уехать. Герцогине нужна ваша помощь. В замке, в часовне, где вы будете молиться за нее. Мы, конечно, тоже будем возносить молитвы, но бесы уже овладевают ей и
Это говорили губы, а взгляд…
‘Не забывай о Кельтском вепре. Он вернется полон надежд и застанет хладный труп. На кого он направит свой гнев? Насколько он рассердится? 7 лет он ждал, чтоб обрести власть над этой чертовкой и вот …Ты виновен в случившемся. Тебя он призовет к ответу. Ты хочешь отвечать за сестру?’
Конечно, ничего подобного она не говорила. Это его мысли…
‘А кто спасет ее душу? Неужели ты сдашься сейчас, когда она стоит на пороге очищения, светлой дороги к раю. С тобой, только с тобой. Обязанная тебе, любящая только тебя. Ведь ты вырвал ее из рук дьявола, ты поможешь раскаяться и получить отпущение грехов. Кто еще помолится о ней? Кто сделает это лучше, чем ты?’
‘Но я не могу…. А если она умрет? Как я оставлю ее в таком состоянии?’
‘А что ты будешь здесь делать? Смотреть, как дьявол истязает ее тело? Как бесы будут глумиться над прекрасным лицом? Какой толк от тебя здесь? ‘
‘Да. Да! Ведьма права, я уеду и помогу Бритгитте –– буду молиться день и ночь о ее душе!'
Чьи это мысли?
Графа качнуло. Он бросил прощальный взгляд на сестру, которая уже начала метаться и шептать проклятья, и направился к выходу словно одурманенный.
Уже садясь на коня, он хрипло сообщил провожающей их Морхаре:
–– Я вернусь через три дня.
–– На рассвете, милорд. И возможно, если на то будет воля Божья, вы сможете забрать герцогиню.
Это заявление успокоило Винсента. Он шумно вздохнул, приходя в себя, и даже смог милостиво кивнуть и гордо расправить плечи, и вспомнить, кто он и кто –– она:
–– Если так и будет, тебя хорошо вознаградят –– сообщил с высокомерием.
–– Надеюсь, милорд, –– скромно поклонилась женщина.
Или лишь кивнула? А насмешка в ее взгляде ему тоже почудилась или действительно была?
Дьявольщина!
Винсент хмуро отвернулся от странной женщины и пришпорил коня. Родерик хитро улыбнулся и с почтением отвесив поклон мудрой Морхаре, направился следом.
–– Что ты задумала, бабушка? –– тихо спросила Марина. Та провожала всадников пристальным взглядом и, казалось, улыбалась.
–– Скоро узнаешь, –– бросила она неласково, направившись в дом.
Вот как! Марина даже растерялась –– обычно ответ был: ’Не задавай вопросов, на которые, как ты знаешь, не получишь ответов’. Что же происходит?
Ответ она действительно получила. Вечером, когда гостья безмятежно спала и выглядела абсолютно здоровой и полной сил. Это ее как раз и не удивляло: бабушка бывало и не такие чудеса творила. Кот притащит дохлого дрозда, та возьмет его в руки, дунет в клюв и что-то шепнет, и птица встрепенется, заверещит, забьет крыльями. А медведица? Ягоды бабушке собирать помогает, на одном бревне сидит и ворчит, словно разговаривает. Волки перед ней, что щенята, хвостами крутят, на животах ползают…
И все-таки то, что задумала бабушка, сильно встревожило девушку: милорд не медведица, а ну, как откроется все?