Знак четырех. Записки о Шерлоке Холмсе (сборник)
Шрифт:
Она раскрыла плоский коробок и показала шесть самых изумительных жемчужин, которые мне когда-либо приходилось видеть.
– То, что вы рассказали, очень интересно, – сказал Шерлок Холмс. – Еще что-нибудь необычное с вами происходило?
– Да, и не далее как сегодня утром. Поэтому-то я и приехала к вам. Я получила вот это письмо. Если хотите, можете сами его прочитать.
– Благодарю вас, – сказал Холмс. – И конверт, пожалуйста. На штампе указано «Лондон, S. W.», дата – седьмое июля. Гм! На углу отпечаток мужского большого пальца… Может быть, его оставил почтальон. Бумага дорогая. Конверт по шестипенсовику за пачку. Этот человек следит за своей канцелярией. Адрес не указан. «Будьте сегодня в семь часов вечера у театра „Лицеум“ у третьей колонны слева. Если боитесь, можете привести с собой двух друзей. К вам отнеслись несправедливо, и я хочу исправить это. Не обращайтесь
– Я хотела просить вас помочь мне.
– Что ж, конечно же, я пойду с вами. Отправимся вместе, вы, я и… А почему бы и нет, доктор Ватсон. Ваш корреспондент пишет, что вы можете взять с собой двух друзей. Мы с доктором уже работали вместе.
– Но согласится ли он? – как-то проникновенно сказала мисс Морстен и робко посмотрела в мою сторону.
– Я буду искренне рад помочь вам! – горячо воскликнул я.
– Вы оба так добры, – сказала она. – Я живу уединенно, и у меня нет друзей, к которым я могла бы обратиться. Если я заеду за вами в шесть, это будет не поздно?
– Хорошо, только не опаздывайте, – сказал Холмс. – Еще один вопрос, мисс Морстен. Скажите, этот почерк тот же, что и на коробках, в которых присылали жемчужины?
– А они у меня с собой, – сказала она и достала несколько листов оберточной бумаги.
– Вы просто идеальный клиент, чувствуете, что может помочь делу. Давайте посмотрим. – Он разложил листы на столе и быстро, но внимательно осмотрел каждый. – Почерк изменен. На всех, кроме последнего, – наконец вынес Холмс свой вердикт. – Но очевидно, что это писал один и тот же человек. Видите, «е» везде написано неразборчиво и отдельно от остальных букв, а конечная «s» имеет закругленный хвост. Сомнений нет. Мисс Морстен, я бы не хотел, чтобы у вас появились ложные надежды, но этот почерк не напоминает почерк вашего отца?
– Совершенно не похож.
– Я так и думал. Что ж, ждем вас в шесть. Если позволите, эти бумаги пока останутся у меня. У меня еще есть время подумать над этим делом, сейчас только половина четвертого. Au revoir [10] .
– Au revoir, – сказала наша гостья, сверкнув ясными глазами, спрятала коробочку с жемчужинами за корсаж и ушла.
Стоя у окна, я наблюдал, как она торопливо идет по улице, пока ее серый тюрбан со светлым перышком не растворился в мрачной толпе.
10
Au revoir – до свидания (фр.) (Примеч. пер.).
– Какая симпатичная девушка! – сказал я, поворачиваясь к своему другу.
Он уже успел снова разжечь свою трубку и теперь сидел с полузакрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла.
– В самом деле? – нехотя оторвался Холмс от своих мыслей. – Я не обратил внимания.
– Какой же вы сухарь! – воскликнул я. – Иногда мне кажется, что вы не человек, а просто счетная машина какая-то!
Он усмехнулся.
– Чрезвычайно важно, – сказал мой друг, – не допускать, чтобы личные качества человека влияли на ход ваших мыслей. Для меня клиент – лишь отдельная единица… один из факторов, составляющих проблему. Эмоции мешают работе, не дают мыслить четко и логично. Самая красивая женщина, какую я когда-либо видел, была повешена за то, что отравила троих своих детей, рассчитывая получить за них страховку, а самый уродливый мужчина, которого я знаю, – филантроп, потративший почти четверть миллиона на лондонских бедняков.
– Да, но в этом случае…
– Я не делаю исключений. Исключения опровергают правила. Вам не приходилось изучать характер человека по его почерку? Что вы скажете об этом?
– Написано разборчиво, ровно. Должно быть, это человек деловой, с характером, – предположил я.
Холмс покачал головой.
– Посмотрите на высокие буквы, – сказал он. – Они почти не выступают из строчек. Вот эта «d» выглядит почти как «a», а эта «l» – как «e». Уверенные в себе люди всегда выделяют высокие буквы, каким бы неразборчивым ни был их почерк. Строчные «k» он пишет по-разному, хотя в прописных буквах чувствуется самоуважение. Мне нужно уйти, Ватсон, хочу
11
Это одно из величайших произведений, когда-либо написанных. «Мученичество человека» Уинвуда Рида. – Уинвуд Рид (1838–1875) – английский философ, дарвинист. // «Устами Шерлока Холмса проговорился сам Конан Дойл. Он не в силах был удержаться. „Мученичество человека“ он читал прошлой весной, и книга произвела такое сильное впечатление, что замечания заняли целых две убористо написанные страницы в его записных книжках. „Уинвуд Рид, – писал он, – считает, что прямой путь уводит нас все далее и далее от личности Бога – божества, отражающего человеческие идеи, – к непредставимой, обезличенной силе. Сосредоточимся на служении несчастным ближним и на совершенствовании наших сердец!“» (Карр Дж. Д. Жизнь сэра Артура Конан Дойла… – С. 65). // (Коммент. канд. филол. наук доцента А. П. Краснящих)
Я сидел у окна с раскрытой книгой в руках, но мысли мои были далеко от смелых писательских фантазий. В ту минуту я думал о нашей посетительнице… Вспоминал ее улыбку, красивый грудной голос, странную загадку, которая вторглась в ее жизнь. Если мисс Морстен было семнадцать, когда пропал ее отец, сейчас ей должно быть двадцать семь. Какой чудесный возраст. В этом возрасте юность перестает быть самодостаточной, жизнь накладывает на человека отпечаток и заставляет его быть более благоразумным. Так я сидел и размышлял, пока в голову мне не начали приходить мысли столь опасные, что я поспешно пересел за свой письменный стол и углубился в последний трактат по патологии. Кто я такой, чтобы позволять себе подобные мысли! Отставной полковой лекарь с простреленной ногой и скудным банковским счетом. Мисс Морстен – отдельная единица, фактор, не более. Если меня ждет мрачное будущее, нужно принять это как подобает мужчине, а не витать в облаках, мечтая о несбыточном.
Глава третья
В поисках решения
Холмс вернулся, когда на часах было половина шестого. Он был бодр, энергичен и в прекрасном расположении духа, в общем, находился в том настроении, которое обычно приходило на смену глубочайшей депрессии.
– Дело это вовсе не столь загадочно, – сказал он, принимая из моих рук чашку чая. – Похоже, существует лишь одно объяснение фактам.
– Как? Неужели вы уже разгадали эту загадку?
– Ну, так говорить я бы не стал. Я всего лишь нашел отправную точку, с которой можно начинать строить выводы. Но это даже не точка, это жирное пятно. Мне, правда, пока еще не хватает кое-каких деталей. В общем, только что, просматривая подшивку «Таймс», я обнаружил, что майор Шолто, проживавший в Аппер-Норвуде и служивший ранее в Тридцать четвертом бомбейском пехотном полку, умер двадцать восьмого апреля одна тысяча восемьсот восемьдесят второго года.
– Холмс, вы, вероятно, сочтете меня тупицей, но, если честно, я не понимаю, что нам это дает.
– В самом деле? Вы меня удивляете, Ватсон. Что ж, давайте посмотрим на это под таким углом. Капитан Морстен исчез. В Лондоне есть лишь один человек, к кому он мог пойти: это майор Шолто. Но майор заявил, что не знал о том, что его друг тогда находился в Лондоне. Через четыре года Шолто умирает. Не прошло и недели со дня его смерти, как дочь капитана Морстена получает ценный подарок, через год еще один, потом еще и еще, пока все это не заканчивается письмом, в котором ее называют жертвой несправедливости. О чем может идти речь? Конечно же, это как-то связано с ее отцом. А почему подарки стали приходить сразу же после смерти Шолто? Да потому что его наследнику стало известно о некой тайне и он захотел вернуть мисс Морстен то, что, как он считает, принадлежит ей по праву. Можете вы предложить другое объяснение, которое связало бы воедино все эти факты?
– Но что за странная форма восстановления справедливости! И почему наследник этот написал письмо только сейчас, а не шесть лет назад? На какую справедливость может рассчитывать мисс Морстен? На то, что ее отец все еще жив? Вряд ли. Больше ведь она нам ни о чем не рассказала.
– Вопросы, конечно же, еще остались, – задумчиво произнес Шерлок Холмс. – Но наша сегодняшняя вылазка все объяснит. Ага, вот и кеб, пожаловала мисс Морстен. Вы готовы? Тогда давайте скорее спускаться, время поджимает.