Знак демона (сборник)
Шрифт:
На миг воцарилось молчание. Брэк, понимая, что словами короля не вразумить, отчаянно придумывал, как действовать дальше. Кай и Кайя, не торопясь, приближались к лошади Ибрахима. Неожиданно Брэк понял, что нужно делать.
Бросившись к ближайшему мулу, он полоснул клинком по обшивке вьюка. Костяные тарелки дождем посыпались на песок. Второй тюк, третий. Из четвертого наконец посыпалось то, что искал варвар: среди заколок, расчесок и прочей ерунды на землю вывалилось несколько зеркал.
Высоко подняв зеркало, Брэк бросился к королю. Увидев это, Кай и Кайя в испуге попятились, прячась друг за друга.
Брэк метнулся влево. Каменные Глаза поднял меч и направил в ту же сторону своего коня. Брэк изменил направление и крикнул, почти добежав до короля:
— Слезь с коня, Ибрахим! Слезь! Посмотри в зеркало на своих благородных гостей. Они не отражаются в нем, как не отражается ни в воде, ни в зеркале ни один демон…
— Схватить его! — крикнул король, подавая назад своего скакуна.
Каменные Глаза подлетел к Брэку сзади и схватил его за волосы. Взвыв от боли, варвар потерял равновесие и упал. Падая, он успел увидеть в зеркале свое перекошенное от боли лицо.
В следующий миг копыто королевского коня опустилось на сверкающее зеркало, разбив его на мелкие осколки.
На Брэка со всех сторон набросились спешившиеся куранцы. Задавленный таким численным превосходством противников, Брэк все же не сдавался. При этом в его голове мелькнула мысль: ему стало ясно, почему Кай и Кайя так хотели добиться милости Ибрахима. Пожиратели крови, они обожали сильных, крепких телом и духом людей. И вот теперь у них был шанс завладеть всем городом, населенным отчаянно смелыми и могучими куранцами.
Удары тупой стороной копья и обухом боевого топора по затылку отбросили Брэка на песок.
— Дурак! — крикнул Брэк королю, теряя сознание, но его голос потонул в шуме схватки…
Глава 10
В ПЛЕНУ
Серым ветреным вечером Брэк сидел, облокотясь на подоконник незарешеченного окна, слушал звон колоколов и смотрел на горящие по всему Курану факелы и светильники.
Высокая стена из глиняных кирпичей опоясывала город, где, по предположению Хадриоса, жило двадцать-тридцать тысяч человек. Брэк вспомнил, как впервые увидел эти стены накануне.
Он очнулся со связанными руками и ногами, лежа, словно мешок, перекинутый через седло куранской лошади.
Процессия пересекала широкую площадь, выложенную большими черными плитами с красными вставками. Заметив, что могучий пленник пришел в себя, его конвоиры-куранцы подогнали своих лошадей поближе и стали обмениваться шутками по поводу ожидавшей его смерти. Не менее страшная участь, по их словам, ожидала Хадриоса, Поля и, что самое страшное, Илану.
Кровь текла по его лицу и капала на плиты площади. Тогда Брэк в первый раз услышал куранские колокола.
Потом он узнал, что благодаря каким-то особым добавкам металл этих колоколов приобретал красный оттенок. Колокола звонили с каждой башни, возвышавшейся над городом, а их — изящных и высоких, — было в Куране множество.
Стены и башни, плотно окружающие центр города, ослабляли ветер, но здесь, на вершине одной из них, Снимающий Скальпы чувствовался даже в помещении.
Два коптящих факела скудно освещали камеру. Завывающий ветер то и дело бросал в окно пригоршни песка. Далеко внизу песчаные вихри кружились над площадью. Поверхность башни была гладкой, словно отполированной. Решетки на окне были действительно ни к чему.
В неверном свете факелов Брэк выглядел просто ужасно. Его глаза воспалились, множество ссадин и синяков покрывало его лицо и тело. В камере стоял тяжелый дух — вонь нечистот смешивалась с запахом немытых больных тел.
На глиняной скамье, вделанной в стену, лежал, тяжело дыша, Хадриос. Илана склонилась над отцом, метавшимся в бреду. Сознание время от времени возвращалось к старому караванщику.
— Чужеземец, — позвал он, придя в себя.
Брэк встал и подошел к нему.
— Что?
— Скажи, а что с погонщиками?.. Я помню… некоторые из них… были живы…
— Да, да, конечно, — поспешил ответить Брэк на вопрос, который он слышал от старика уже в двадцатый раз.
Затем, поколебавшись, он добавил спасительную для страдающего старого человека ложь:
— Я думаю, раз их нет с нами, то Ибрахим просто отпустил их. Ведь у него нет причин ненавидеть наших слуг так, как он ненавидит нас.
— Я… я надеюсь, что это так… — прохрипел Хадриос, с трудом выговаривая каждое слово. — Хорошие, славные ребята… И ты молодец… многому научил их…
Илана молча отошла к окну. Ее одежда была изорвана, на руках и ногах не осталось ни одного браслета. Их сорвали куранские воины-мародеры.
Брэк проводил ее взглядом и вдруг обратил внимание на факелы. Оставить в досягаемости пленника горящий факел — большая оплошность со стороны стражи. Брэк знал, что при случае он не замедлит воспользоваться ею.
За дверью камеры раздались шаги. В окошечке сначала мелькнул рубин, который сменил живой карий глаз. Затем стражник вновь отошел от двери. В окошечко из коридора тянулся дым от горевших там факелов.
— Что это за звук? — вдруг встрепенулась Илана.
— Барабанный бой, — ответил брат Поль. — Он начался недавно.
— Еще и крики, — добавил Брэк, — на улицах полно народу.
Действительно, повсюду на улицах зажигались огни. Толпы людей стекались из боковых улочек к площади, где их оттесняли к краям цепи солдат с копьями наперевес. В центре площади встала дюжина барабанщиков, отбивавших свою дробь.
— Да хранит нас Безымянный бог! — вздохнул Поль. — Эти глупцы устроили праздник!