Знак фараона (сборник)

Бекитт Лора

– Ты проспал все на свете! – закричал он, и только тут Хирам понял, что солнце висит высоко над горизонтом и за окном стоит белый день. Странно, что его никто не потревожил и не обругал за опоздание на службу!

– Что-то случилось? – спросил юноша.

– Да! Храм Амона осквернен! Священные изображения поцарапаны и испачканы грязью!

Хирам побледнел и пошатнулся от внезапно нахлынувшей слабости.

– Как это могло произойти? Кто это сделал? – прошептал он.

– Неизвестно. Начальник стражи уже поплатился своим местом. Вероятно, кто-то пробрался в храм, воспользовавшись суетой, где-то притаился и ночью выбрался, чтобы совершить

свое черное дело. А утром затерялся среди народа. Сейчас жрецы прикладывают усилия к тому, чтобы никто ни о чем не узнал. Грязь стерли, а царапины замазали свежей краской.

Хирам представил, что мог испытать жрец, в обязанности которого входило ритуальное очищение святилища и окуривание его благовониями, когда открыл алтарь и увидел статую бога. Юноша не удивился, услышав от Бакты, что жрец, вместо того чтобы поцеловать землю и поприветствовать Амона молитвой, упал в обморок и до сих пор пребывает в беспамятстве.

Теперь Хирам понимал, что означало странное видение. Приснившаяся ему азиатка олицетворяла несчастье, чужие, враждебные силы.

– Преступника будут искать?

– Уже ищут. Только, думаю, он давно сбежал из храма. А искать его в городе – только распространять ненужные слухи.

С этим Хирам не мог согласиться. На месте главных жрецов он пошел бы на все, лишь бы великий Амон был отмщен, а преступник – наказан. Репутация храма и его служителей совсем не то, что репутация бога. С другой стороны, публичное расследование может бросить тень на самого фараона! Если Амон допустил святотатство в своем храме, да еще в дни, следующие за великими победами царя, не значит ли это, что он сомневается в том, кому покровительствует? И вправе ли жрецы скрывать такое от простого народа?

Юноша задумался. Молодым жрецам всегда давали понять, что служители храма находятся по одну сторону невидимой границы, а ремесленники, крестьяне и прочий люд – по другую. Их учили обманывать, представляя толпе всякие чудеса. Хирам вспомнил своего отца и других жителей родной деревни, с которыми у него отныне не было и не могло быть ничего общего. Может ли человек обрести счастье, оторвавшись от своих корней?

Юноша не мог определить, в каком уголке души зародились доселе неведомые ему чувства, но понимал, что справиться с ними будет нелегко. Кто мог осквернить священные изображения? Скорее всего, чужестранец, человек иной веры, тот, кто не страшился возмездия! Чего он хотел? Посмеяться? Отомстить?

Хирам решил попытаться забыть о происшествии, как и было велено, однако через несколько дней кто-то замутил воду в бассейне, где жрецы освежали свои тела и совершали некоторые обряды во время священных праздников. После этого верховный жрец созвал спешное совещание, на котором приказал служителям храма бросить все дела и денно и нощно искать осквернителя.

Юноша задумался. Храм со всеми вспомогательными зданиями, дворами и садами занимал не меньше четырех городских кварталов. Это были кладовые, жилые помещения для жрецов и других служащих, подвалы, в одном из которых ему недавно довелось работать. Больше ста залов и комнат, а сколько переходов, закоулков и разных укромных мест! К тому же храм нельзя было закрыть для посещения, равно как задерживать тех, кто приходил поклониться богу. Тем не менее Хирам решил приложить все усилия для поиска преступника, за поимку которого была обещана награда.

Последнее интересовало Хирама меньше всего. Он хотел отомстить не столько за оскверненные святыни, сколько за удар, нанесенный

его собственной вере.

Для начала юноша решил спуститься в подвал. Возможно, Хирама привел туда его сон или он просто решил, что знает это помещение лучше других, потому что недавно работал там. Он смело вошел в полутемное, прохладное, насыщенное влажными испарениями помещение один и побрел вдоль выставленных в ряд огромных кувшинов, в каждом из которых мог поместиться взрослый человек. Услышав или, скорее, ощутив неясное движение, Хирам обернулся и заметил, что за одним из кувшинов кто-то прячется. Его сон повторялся наяву!

Юноша сделал несколько шагов и увидел черные глаза, которые смотрели на него внимательно, оценивающе, но без страха. Мгновение спустя он узнал девушку-азиатку, ту, которую видел на пристани, а после понял и все остальное. Это была она, колдунья, ядовитая змея из его сна; она не просто пряталась здесь, она осквернила святая святых, изображение Амона, да еще набросала грязи в бассейн, где жрецы совершали свои омовения! Она сделала это в отместку за то, что египтяне отняли у нее самое дорогое – человека, которого она любила. А еще – родину и свободу.

Хирам оторопел. Он еще не принял одно из двух возможных решений, но точно знал, что осуществить любое из них будет непросто. Помедлив, он произнес глухим от волнения голосом, забыв, что девушка может не знать его языка:

– Кто ты такая?!

Глава II

Нира вошла во двор, аккуратно прикрыла за собой калитку, потом взглянула на небо и встревожилась. Уже полдень, а ей предстоит столько дел! Прежде девушка справлялась с домашним хозяйством с помощью старой служанки, но с тех пор, как та умерла, ей приходилось в одиночку проделывать массу тяжелой работы.

Нира жила с отцом, угрюмым, замкнутым человеком, имевшим тяжелый характер и не менее тяжелую руку. Их дом стоял на одной из узких улиц в районе Верхней Пристани; в доме было несколько комнат под плоской крышей, а во дворе росли тенистые деревья.

Отец Ниры любил хорошо пропеченный хлеб, зажаренное на углях мясо и свежее пиво, потому у девушки всегда было много работы. Нира ежедневно и подолгу растирала зерно между двумя камнями, стоя на коленях в углу кухонного навеса, тщательно собирала муку и замешивала тесто, после чего лепила хлеб и выпекала в печи, обливаясь потом и задыхаясь от жара. Уложив хлеб в корзины и прикрыв его чистой тканью, ощипывала и потрошила птиц, жарила их, поливая жиром, потом быстро умывалась и переодевалась, после чего шла в пивоварню. Отцу нравилось темное, почти черное пиво, приготовление которого требовало большого искусства. А нужно было еще сходить на рынок за покупками, постирать, убрать в комнатах, подмести двор.

Антеп, отец Ниры, работал надсмотрщиком на торговых складах Верхней Пристани и вполне мог нанять слуг в помощь дочери, но не хотел этого делать, потому что считал: чем больше она будет занята, тем меньше у нее останется времени на всякие глупости.

Первый раз он женился в молодости, но его супруга поспешила отправиться в царство мертвых, после чего Антеп жил один, пока его не настигла поздняя любовь. Жесткий и решительный во всем, что касалось отношений с другими людьми, Антеп оказался бессилен перед своими чувствами. Он не мешкая женился на девушке, в которую влюбился, несмотря на то что она была на двадцать лет моложе и отнюдь не мечтала заполучить в мужья этого сурового, мрачного человека.