Знак небес
Шрифт:
– Они действительно почти все исповедуют ислам, – подтвердил князь, но тут же успокоил своего воинственного друга: – Впрочем, это ерунда. Когда город тесно завязан на купцов – а Дербент все эти годы был не просто центром морской торговли, а и вовсе главным портом на Каспии, – то жители со временем начинают смотреть на веру как на что-то второстепенное. Вырабатывается принцип – верь во что хочешь, только плати налоги, пошлины и вообще дай городу как можно больше заработать на тебе. К тому же Арабский халифат давно развалился. Одно время, где-то в десятом веке, Дербент вообще был самостоятельным и независимым эмиратством, ну, что-то типа той же Волжской Булгарии, но это длилось недолго – лет сто. В одиннадцатом веке город взяли турки-сельджуки. А вот удержались ли они в нем до наших дней – не помню. Да и какая разница.
– То есть как?! – немедленно возмутился Вячеслав. – Как верховный воевода, я считаю, что просто необходимо выяснить все подробности, касающиеся этого чудесного города.
– Боюсь, что мы не успеем, – вздохнул Константин. – Тумены Чингисхана придут туда намного раньше.
– И что, мы никак не сможем помочь отбиться?
– А мы поступим хитрее, – прищурился князь. – Монголы же только пройдут через него, не захватывая.
– То есть как? – возмутился Славка. – Сам сказал, что Дербент неприступен, а теперь говоришь, что они вот так запросто через него протопают. Накладка получается.
– Никакой накладки. Они пройдут только потому, что сумеют захватить заложников. По сути, их сами дербентские старейшины проведут. Так вот, пусть жители сперва воочию на собственной шкуре узнают, что такое монголы, насколько они подлы и коварны, а уж потом придем мы – как заступники, ну и как потенциальные союзники.
– А они знают о том, что мы их назначили своими союзниками? – поинтересовался воевода.
– Даже не догадываются… пока, – улыбнулся Константин. – Равно как и аланы. Но как только к нам придут первые переселенцы из Франции и мы создадим в устье Дона свой город…
– Как символ российско-французской дружбы, – уточнил Вячеслав.
– Скорее как опорную базу на юге. Первую, но далеко не последнюю. Там еще и древняя Тмутаракань имеется, а в Крыму – Корсунь и Сурож или, как его еще называют, Судак…
– Крым в составе Рязанской Руси, – задумчиво произнес Вячеслав и посоветовал: – Ты только на Украине об этом не заикайся, а то Киев очень неадекватно все это воспримет.
– Еще раз тебе напоминаю, Слава, что Киев и есть центр нынешней Руси и будет им оставаться, ну, во всяком случае, до прихода Батыя точно. Украина же – это как раз наши земли, то есть Рязань, Муром и так далее. Название-то происходит от слова «край», то есть Украина и есть то, что лежит у края русских земель. Считай, что мы как раз восстановим историческую справедливость, присоединив Крым к украинской Рязанской Руси.
– Эва, как ты загнул, княже, – восхищенно покрутил головой воевода. – Вот только одно непонятно: мы что же – хохлы с тобой получаемся? А если я русским желаю оставаться, тогда как?
– Ну и оставайся, – усмехнулся Константин добродушно. – Чтоб ты знал – сейчас вообще нет такого различия. Одна у нас народность – славяне. Одной она и останется, пока страна едина.
– А удержим мы это единство?
– Тут тебе, пожалуй, точно никто не ответит, – грустно заметил князь. – Остается только Марка Аврелия процитировать: «Делай, что должно, и пусть будет, что будет».
Минька внимательно поглядел на обоих, поднял свой кубок с медом и с чувством произнес:
– За это и выпить не грех.
– За что именно? – поинтересовался Славка.
– Да чего тут непонятного. За то, чтоб мы все правильно сделали, – улыбнулся Минька.
– Коротко так, но со вкусом, – одобрил тост Славка, сумев и здесь оставить за собой последнее слово.
Пировали друзья долго, никуда не торопясь, и потому спать легли, когда уже пропели первые петухи, но выспаться им толком не дали. Едва рассвело, как в ворота терема усиленно забарабанил измученный гонец, не соскочивший, а, скорее, сползший с взмыленной лошади.
– Беда, княже, – доложил он, с трудом шевеля замерзшими губами и из последних усилий тараща красные от недосыпа глаза. – Черниговцы Дон перешли. Ныне селище Пеньки зорят. Наши, как воевода повелел, по соседям сразу, а меня сюда вот. Насилу добрался.
И с этими словами он, как куль, свалился прямо у порога.
– И что за наказание, – ворчал вполголоса Вячеслав, седлая коня. – Как выпьешь, так наутро обязательно вводную подкидывают. Ну, хоть совсем завязывай.
Однако лошадей, невзирая ни на что, он оседлал быстро, не забыв прихватить и запасных, а на прощанье даже успел ухитриться озорно подмигнуть заспанной девке, ошалевшей от утреннего переполоха.
Глава 13
Кому лучше молиться?
… Провидение предвидит,
А не решает ничего за нас!
Пред нами две дороги: впереди
Ждет нас успех и радость или горе
И неудача. Выбираем мы…
Они вышли рано утром. Снег еще отливал легкой синевой, временами отсвечивая чем-то неприятно желтым. Виной тому была огромная багровая луна, сумрачно глядящая на вытянувшуюся в сторону черного сурового леса длинную цепочку всадников.
Две сотни человек. У каждого – заводная [70] лошадь, к седлу которой приторочен вьюк с небольшой воилочной подстилкой, чтобы можно было улечься на снегу, и прочим нехитрым скарбом, включающим бронь, которую надевать не спешили – рано.
– Подождать бы еще пару седмиц, – буркнул вполголоса один из всадников, едущих впереди, с толстым носом, похожим на грушу.
Когда-то именно за это сходство его так и прозвали – Груша, прилепив имечко на всю жизнь. Он не обижался.
70
Заводная – запасная (ст. – слав.).
– А почто ждать-то? – поинтересовался у него совсем молодой дружинник, который держался почти рядом со своим опытным товарищем, уступая ему всего на какую-то четверть конного корпуса, да и то из уважения.
– Видал, луна-то какая? – проворчал Груша.
– И что с того? Нам же ехать лучше, раз все видно, – не понял молодой.
– Вот-вот. У тебя что имечко Спех, что сам ты – торопыга. А жизни не знаешь. Такая луна добра не сулит. При ней только ведьмам хорошо на шабаше крутиться да колдунам где-нибудь на перекрестке дорог черную ворожбу творить. А для воев вроде нас иное надобно.