Знак небес
Шрифт:
– Лучше всего поначалу решить дело миром, отправив к великому князю послов, – все-таки пояснил хан и, даже не увидев, а больше почувствовав удивление военачальников непривычными словами о мире, счел нужным добавить: – Я хорошо слышу голос Сульде, но он пока молчит о том, как я должен поступить с народами, живущими на закате солнца, а без его одобрения я не хочу вести своих воинов в неведомые дали. Поэтому вы обойдете Великое [110] море, вернетесь сюда через Хорезмское [111] и все расскажете мне. И тогда я, может быть, услышу, что говорит мне Сульде. Как он повелит поступить с теми народами, о которых вы мне расскажете, так я и сделаю, – и жестко уточнил: – Но вначале шах Мухаммед. Это ваша первая цель.
110
Великое (иногда Хазарское) – в то время так называли Каспийское море.
111
Хорезмское море – нынешнее Аральское.
Когда оба военачальника, все время низко кланяясь, вышли из той же неприметной юрты, в которой в последнее время принимались все самые главные решения, Чингисхан вновь задумался над тем, правильно ли поступил.
Еще не взяты Несеф [112] , Балх, Кабул, Газни. А ведь помимо них оставались цветущие города за полноводным Индом, у жителей которых, по сведениям все тех же лазутчиков-купцов, тоже скопились изрядные богатства. А он отрывает от себя два отборных тумена и отправляет их невесть куда.
112
Ныне это город Карим, расположен он к югу от Бухары.
«Но не из праздного же любопытства, – укорил он себя тут же. – Как иначе я смогу узнать все о своих будущих врагах, – но тут же неожиданная мысль пришла ему в голову: – А доживу ли я сам до встречи с ними? – И Чингисхан честно ответил: – Не знаю. Никто из нас не бессмертен, но достаточно и того, что мои сыновья до этих времен дожить должны, так что пришла пора потрудиться не столько во имя себя, сколько во имя грядущего, во имя будущего своих детей».
А ему самому не так уж много и надо в этой жизни. Щепоть хорошо разваренного плова, глоток-другой пенного кумыса и удобная обувь, чтобы не сильно беспокоили застарелые мозоли. Но ради сохранения своего рода ему надо позаботиться и о землях, которые пока еще далеко.
И той же весной года цзи-мао [113] начался великий огненный поход стремительного Джэбэ-нойона и Субудай-багатура. Один за другим заполыхали в пламени пожарищ города северного Ирана: Мерв, Туе, Нишапур и другие. Очевидно, обильный аромат паленого человеческого мяса приятно щекотал ноздри монгольских богов, а их уши радостно взимали стонам беззащитных жителей, плачу женщин и крикам убиваемых детей, потому что они даровали своим любимцам одну победу за другой.
113
По китайскому календарю год цзи-мао длился с 18 января 1219 г. по 5 февраля 1220 г. Весной древние китайцы считали время с февраля по начало мая.
Но одноглазый Субудай [114] продолжал недовольно хмуриться, памятуя о том, что им не удалось выполнить даже самую первую задачу повелителя всех земель и народов – найти хорезмского шаха Мухаммеда. На привалах он только насмешливо хмыкал, когда слышал бахвальство своего более молодого сотоварища по этому походу, и всегда находил повод тонко поддеть его.
Это было тем более легко, потому что именно Субудай был в числе тех немногих, кто знал настоящее имя этого тайджиута. Причем не то, которым назвался он сам, попав в плен Чингисхану после битвы у реки Онон [115] . Не-ет. В имени Чжиргоадай как раз и не было ничего зазорного, а вот еще одного, которого Джэбэ сильно смущался, не знал практически никто. Правда, Субудай никому его не выдавал и, подобно самому Джебэ, держал в строгом секрете, однако, оставаясь наедине, не упускал случая назвать его Хуром [116] .
114
Одноглазый Субудай – когда-то в юности он получил несколько тяжелых ранений, отчего в зрелые годы мог действовать только одной левой рукой (правая, мышцы которой были перерублены, оставалась скрюченной), а видел лишь правым глазом, так как левый, выбитый, был зажмурен.
115
Это была последняя решающая битва Чингисхана с могучим племенем тайджиутов, где на кону стояло само существование последних. Пощады никто не ждал, потому что о мстительности Чингисхана знала вся степь, ведь именно у тайджиутов просидел хан несколько лет в рабских колодках. Сражение было столь ожесточенным, что, вопреки обыкновению, Чингисхан сам бился в первых рядах своих воинов и даже получил рану в шею от вражеской стрелы, которую как раз и послал тайджиут Чжиргоадай. Попав в плен, Чжиргоадай честно сознался, что именно он ранил Чингисхана, но получил прощение. Именно Чжиргоадая, своего будущего знаменитого полководца, Чингисхан прозвал Джэбэ, что в переводе с монгольского означало «пика» или «стрела».
116
Хур – музыкальный смычковый инструмент (монг.).
Злясь на одноглазого, Джэбэ старался не упускать возможности показать свой верх во всем остальном, иногда чрезмерно горячась и всегда проявляя нетерпеливость. Неудивительно, что именно он заторопил Субудая в первый весенний месяц года Дракона [117] сниматься с зимней кочевки, которой стали окрестности города Рея, и поспешить к Азербайджану, где их вновь ждала богатая добыча и много-много податливых покорных пленниц, которых так приятно насиловать, с наслаждением вдыхая дым свежих пожарищ.
117
1220 г.
И с каждым днем расстояние между монгольскими туменами и южными русскими княжествами неумолимо уменьшалось, хотя пока еще было достаточно велико. К тому же монголов отделяли от Руси не только бесчисленные версты половецких степей, пока еще перед ними высились и отроги могучего Кавказа.
Надолго ли? Бог весть. Да и вообще, кто в этом мире из обычных людей может хоть что-то предугадать, а уж тем более знать наверняка? Нет таких, а если и есть, то порой и они ошибаются, причем зачастую очень сильно.
Истина ведома лишь небесам, но они жалеют людей и потому молчат, не желая умножать их страдания, ибо сказано древними, что «во многой мудрости много печали и кто умножает познания, умножает скорбь» [118] .
И еще сказано там же, что всему свое время в этом мире. Кого винить, что ныне настало время сетовать и плакать, раздирать и ненавидеть, разрушать и убивать, ибо наступили дни войны и пришли ночи ненависти. А что до времени объятий и любви, то никому не ведомо, когда придет их черед.
118
Еккл. 1:18.
Да и придет ли вообще?