Знак Разрушения
Шрифт:
Шет последовал примеру Урайна без особого энтузиазма и остановился, когда герверитский тиран подал ему соответствующий знак. Взгляд Шета требовал комментариев.
– Сейчас мы сразимся с тобой, Шет, и это не будет ни убийством, ни потехой.
– С каких это пор ты вошел во вкус бескровных поединков? – вяло поинтересовался Шет, потерявший в плену всякую приязнь к оружию.
– Сейчас не время разглагольствовать, – прервал его Урайн, не столь изысканно вежливый, как тот несравненный Октанг Урайн, каким он хотел себе казаться. – Защищайся. В твоих руках – меч Тайа-Ароан. В моих руках –
Шет окс Лагин лениво восставил свой меч против меча Урайна. Нет силы. Предположим, что так. Весьма вероятно, да. Потому что когда Урайн со своим оружием – драться с ним бесполезно. Не выкован еще такой меч, с которым имеет смысл ходить против Когтя Хуммера.
– Кто ты? – спросил правитель герверитов, Длань Хуммера.
– Меня зовут Шет, я твой брат и союзник, – отвечал Шет окс Лагин несколько медленнее, чем следовало бы.
Первый выпад Урайна был похож на бросок рыси: молниеносен, легок и жесток. Шет едва успел закрыться и отойти. Он не рассчитывал, что придется драться всерьез. Урайн воспринял поведение Шета как должное и продолжил.
– Ты соврал мне. – Он недоверчиво улыбнулся, приближаясь.
– Клянусь – нет! – недоуменно возразил Шет.
Утроба Тайа-Ароан отпустила его, лишив памяти обо всех существенных вещах, оставшихся в прошлом. Включая самое себя.
– И все-таки да! Тебя зовут Шет окс Лагин. Ты послан варанским князем Лотаром окс Миланом в Варнаг, твое посольство перебито, а ты пленен владыкой герверитов. Разве тебе не известно об этом? – Еще не закончив фразу, Урайн метнулся к Шету.
Тяжеленный меч неминуемо обрушился бы на голову Шета, если бы умение фехтовать не было впитано тем вместе с молоком матери. Шет ушел в оборонительную стойку и выдержал удар. Он выдерживал и не такие удары, помнилось ему смутно.
По вискам Шета стекали струйки холодного пота. То, что говорил Урайн, звучало как бред пьяного прорицателя. Баранский князь Лотар окс Мидан – кто это? Какое посольство? Его друг выжил из ума?
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – сказал Шет и опустил меч.
Он был слишком тяжел для него. Быть может, тому самому послу из Варнага он пришелся бы впору, но не ему. На двуручных мечах сражаются либо избранные судьбой бугаи и “медведствующие воины” из северных легенд, либо болтуны и дамские любезники. Он не из таких.
Урайн был явно доволен произведенным эффектом и именно поэтому предавался напускному раздражению:
– Что же ты стоишь, словно блудница, выглядывающая мужчину? Защищайся, Шет окс Лагин! Твой Брат по Слову скоро будет здесь. Ты знаешь, чего ему это будет стоить. – Урайн пытался раззадорить сонного Шета.
“Защищаться и нападать – по сути, одно и то же”, – отметил про себя Шет и описал мечом замысловатую дугу, окончание которой приходилось как раз в районе плеча его противника. На закраинах его ленивой памяти чудом удержались сведения о том, как это делается. Урайн встретил его клинок защитой Эстарты.
– Твой Брат по Слову, Элиен из Ласара, в моих руках, и, даю голову на отсечение, ты болен мыслью вновь освободить его. Разве нет? – Улучив момент, Урайн подскочил к Шету и нанес удар снизу.
Но не тут-то было. Искони варанцы фехтуют лучше герверитов. Даже если лениво обороняются. Даже если их рассудок затемнен покровами Хуммера. Шет нанес ответный удар, который едва не стоил Урайну руки.
– Ты морочишь меня! – твердо сказал Шет, который постепенно осваивался в роли рубаки. Только вот разговоры. К чему эти разговоры? Во время поединка не следует болтать, это знает каждый. – Ты говоришь о людях, которых я не знаю, и попрекаешь меня мыслями, которых у меня нет. Зачем?
Урайн был доволен. Но испытание еще не кончилось.
– Мы в зале Великой Матери Тайа-Ароан. Сейчас она смотрит на нас. Посмотри же и ты на нее.
Урайн опустил меч, означивая передышку и одновременно предоставляя Шету возможность последовать его совету. Шет с облегчением опустил оружие.
Он ожидал увидеть женщину с ожерельем из человеческих зубов на шее или старуху в одеяниях из человеческой кожи. Но это было бы слишком просто.
Осмотревшись, Шет заметил, что багровые круги, вправленные в квадраты, на которые были разбиты стены, – вовсе не круги, а своеобразные белки неведомых глаз, которые за время поединка обрели и объем, и подвижность. В иное время он, пожалуй, был бы не на шутку испуган этим превращением.
На белом греоверде стен проступили веки, огромные зеленоватые ресницы теперь обрамляли глаза Великой Матери. Время от времени то один, то другой глаз смаргивал. Наверное, это было ужасно. Исходящие из глаз бордовые лучи, заметные под определенным углом зрения, пронзали его насквозь и едва ощутимо щекотали кожу.
Но Шет не испугался и не испытал отвращения. Это было в порядке вещей. Пускай смотрят. Шет не чувствовал неловкости. Он не ответчик и не истец. Ему все равно.
– Ты видишь ее? – Голос Октанга Урайна скорее утверждал, чем спрашивал.
– Да, – безразлично ответил Шет.
– И ты не боишься?
– Мое сердце остыло, и теперь у меня нет страха. Пусть видит и она меня.
Внезапно Урайн снова бросился на него с мечом. Поединок не окончен. Шет, ведомый скорее инстинктом, чем рассудком, отстранился и парировал удар. Клинок Урайна упал на пол. Брызнули зеленоватые искры.
– Хорошо, – сказал Урайн. Его дыхание было частым и прерывистым. Шет все-таки остался бойцом. Варанцы остаются вринами, даже когда перестают быть варанцами. – Ты прощен, Звезднорожденный Шет. Я сотру Сагреалу из своей памяти так же, как стер из твоей. Больше для тебя не существует ничего, кроме Гласа Хуммера и бордовых покрывал Великой Матери. Элиен мертв для тебя, узы братства разорваны. Я вижу это.
Шет бросил на противника взгляд, полный недоверия. О чем это он? Разве были у него братья? Пускай некий Элиен мертв, но какое дело ему до смерти какого-то незнакомца?
Он почувствовал, что ему смертельно надоело все происходящее. Ему наскучил Урайн, который говорит вещи, которые непонятны, и наносит глупые, неумелые удары. “На его месте я бы самолично отрубил голову своему учителю фехтования. Он не научил Урайна ничему путному”.
Шет окс Лагин опустил меч и зашагал по направлению к выходу из зала. Крысы. Он будет расшвыривать их ногой и топтать тех, что не успели скрыться.