Знак Разрушения
Шрифт:
– Когда ты отпустишь меня? – спросил сын Тремгора, зачарованный блеском зеленого камня в левом ухе Урайна.
– Не ранее чем через десять дней. Когда они останутся позади, ты будешь волен распоряжаться собой, как тебе заблагорассудится. Ты сможешь идти на все четыре стороны. – Урайн будто невзначай прикоснулся к своему единственному уху с серьгой, и зеленый гранат заструился таинственным и неуловимым светом.
– Я не могу ждать столь долго!
– Таковы обычаи здешних мест.
– Но я, в конце концов, не желаю быть здесь! Мне незачем
– Это неправда. Ты желаешь. Ты просто не знаешь об этом.
Зеленый гранат засиял немного ярче. Порождаемый камнем свет наполнил полумрак тронного зала. В нем тонуло все, кроме Урайна: и пол, и потолок, и колонны, и сам Элиен. Оставался только Урайн. Нет сил сопротивляться.
– Я хочу увидеть Шета окс Лагина, – сказал Элиен и оперся рукой о колонну. Голова его становилась все тяжелей и тяжелей.
– Ты увидишь его завтра же. Я обещаю тебе. Но за это ты должен будешь открыть мне один секрет.
Веки Элиена налились свинцом, он с трудом заставлял себя бодрствовать. Его тело уже не сопротивлялось сну. Но язык все еще ворочался.
– Я сделаю все, что ты хочешь, – пытаясь стряхнуть оковы сна, сказал Злиен – не слыша, что говорит, не зная, что говорит, и не ведая, говорит ли вообще.
– Скажи мне, зачем ты покинул Харрену и пустился в путешествие? Что ты искал на Хеофоре, что тебе нужно было у ноторов? – спросил Октанг Урайн, придерживая пальцами веки Элиена.
– Я искал, как победить тебя.
– И ты нашел?
– Нет, – ответил Элиен и погрузился в глубокий сон.
Зеленый свет, испускаемый гранатом, начал тускнеть. Октанг Урайн, удостоверившись в том, что Элиен крепко спит, снял с его пояса оружие Эллата. Он выдвинул клинок и долго любовался совершенством кузнечной работы, долго рассматривал Тиару Лутайров.
Затем Урайн придирчиво изучил ножны, покрытые харренскими узорочьями. Наконец он хлопнул в ладоши, и на пороге тронного зала появился Иогала.
– Доставьте его в северные комнаты. К нему – утроенную охрану. Шета окс Лагина сюда! Живо!
Настроение было настолько неплохим, что Элиену стало как-то даже неловко. В самом деле, реальное положение дел оставляло желать лучшего. Судьба Шета окс Лагина была по-прежнему туманна, а сказанное Урайном давало пищу для неприятных размышлений. Да, вдобавок с ним больше не было оружия Эллата – его, разумеется, прибрал к рукам Октанг Урайн.
Он находился под присмотром двух дюжин стражников, которые запрудили весь коридор. Окна его комнат, расположенные довольно высоко над землей, выходили в глухой двор, совершенно пустой и безлюдный. Высокая стена не давала видеть ничего, кроме самой себя.
Будущее было неопределенно, а прошлое – туманно. И тем не менее на душе у Элиена не скребли кошки. До того момента, пока он не вспомнил о Гаэт. О своем олененке. Но сетовать по поводу ее исчезновения означало ввергнуть себя в пучину глубокого отчаяния, которое было бы равнозначно смерти.
Элиен полулежал на толстом аспадском ковре и вкушал легкий завтрак – без опасения и без оглядки. Он в полной власти Урайна, и тот волен делать с ним все, что пожелает, вне зависимости от того, желает этого сам Элиен или нет. Задумай Урайн отравить Элиена – он бы уже сделал это, и не раз.
Элиен давно понял, что Урайну нужна его жизнь, а не смерть, а оттого ел без опаски. Пожелай Урайн подмешать ему в пищу зелье, сковывающее волю и развязывающее язык, он тоже смог бы сделать это беспрепятственно.
Впрочем, для того, чтобы развязать чужой язык, Урайну не нужны были никакие зелья. Он был слишком силен, чтобы нуждаться в травах и заговоренных порошках из арсенала недоумков, которые считают, что знают толк в древних магиях.
Элиен вспомнил вчерашнюю аудиенцию. Серьгу одноухого Урайна, точившую свет, проникающий в самые сокровенные тайники души. Он вспомнил, как постепенно терял волю и погружался в сон. Становился все более послушным Урайну. Но он вспомнил не только коварство Урайна, но и свою хитрость.
Как, сделав вид, будто он поддался колдовским чарам правителя герверитов и приспешника Хуммера, он обвел последнего вокруг пальца.
“Зачем ты покинул Харрену?” – “Я искал, как победить тебя”. – “И ты нашел?” – “Нет”.
Обрывки разговора вертелись у него в голове, словно карусель на ярмарочной площади. Даже такие, как Урайн, бывают зачастую чересчур самонадеянны.
“По всей видимости, – размышлял Элиен, – Урайн не смог пронюхать ничего о моем знакомстве с Леворго. Он не знает, что Тиара Лутайров, заключенная в мече Эллата, способна описать Знак Разрушения и погубить его могущество. Не исключено, Урайн вообще не ведает, что такое Тиара Лутайров.
Конечно, оружие Эллата теперь находится в его распоряжении и он видит, что это отнюдь не простой клинок. Но вот насколько мой меч не. прост – этого Урайну знать не дано.
Возможно, о Предназначении Тиары ему станет известно в самом скором будущем. Но пока можно надеяться на то, что его неосведомленность поможет завершить начатое мною дело. Это уже следующий вопрос – каким образом”.
И снова перед мысленным взором Элиена встал зеленый гранат. Разумеется, он обладает сверхъестественной силой, которая позволяет лишать человека воли и делать его послушным. Шет окс Лагин, если он действительно в Варнаге, наверняка не раз и не два служил мишенью для пронзительных зеленых лучей Урайна Одноухого.
С Элиеном не было теперь ни раковины Леворго, ни карты – перед самым нападением герверитов он успел спрятать их в заброшенном доме на околице того безымянного поселения на берегу Киада.
Не было раковины – и потому не с кем было перекинуться парой слов. Не у кого было получить даже самые туманные ответы на волнующие его вопросы. Со стен узилища на Элиена глядело не менее двух дюжин глаз, принадлежавших чудовищам, которые шествовали по черному греоверду барельефов.
“Наверняка это не просто чудовища с каменными глазами. Они шпионят за мной, и ни одно мое движение не укроется в конечном счете от бдительного ока Урайна – их хозяина и, не исключено, создателя”.