Знак с небес
Шрифт:
Проходя мимо двери Джанетт, он постучал, но ответа не дождался.
– Джанетт!
– закричал он.
– Джанетт, столовая работает!
По-прежнему, тишина. Может металлическая дверь не пропускает звук? Затем он разобрал еле слышное всхлипывание, потом еще.
Он пошел дальше, удовлетворенный. Он слегка удивился, обнаружив, что она может плакать - до сих пор она казалась твердой, как гвоздь, кроме как во сне - но это только пойдет ей на пользу. Опять же, приятно было знать, что у нее есть предел; в конечном итоге это поможет ее убедить. А пока что она слышала, как он объявил о включении подачи пищи, и должна изменить мнение о нем в лучшую сторону.
Он шагал по коридору, весело насвистывая "Фоллаут-блюз" сразу в двух тональностях.
В окно рубки заглядывала глубокая ночь, и уже давно, когда он решил признать свое поражение - временное, конечно. Бренди немного убавил ему торопливости и прибавил самоуверенности, но не добавил ни технических знаний, ни разумных идей. И вдруг все поплыло перед глазами, и его неудержимо потянуло в сон. К тому же усилилась головная боль.
Не будет никакой опасности, если немного вздремнуть. Все остальные и так спят, кроме Джанетт, а она заперта. Конечно, она крепкий орешек и может придумать способ выбраться. Лучше бы ее отключить. Она и сама, наверняка, только обрадовалась бы. Это даст ему два плюса для начала следующего разговора.
Он нажал кнопку, которая управляла Джанетт, а затем, избегая стриптизных кресел, удобно свернулся под большой панелью.
Проснулся он медленно и естественно; он почти забыл это ощущение, насильные пробуждения корабля вызывали у человека чувство резкого выскакивания из небытия, и некоторое время просто наслаждался им. В конце концов, никакой опасности не было. Корабль принадлежал ему.
Но нынешнее утро оказалось непривычно шумным: отдаленный рев двигателей, а иногда, еще более отдаленный шум голосов...
Голоса! Он в тревоге вскочил.
Он уже не находился на борту корабля.
Он увидел залитую солнцем маленькую комнату, явно казарменного вида, с зарешеченным окном, единственную обстановку которой составляла узкая койка, с которой он только что вскочил. Он был одет в пижаму военного госпиталя, а коснувшись лица, обнаружил, что чисто выбрит - от бороды не осталось и следа - и по-солдатски коротко подстрижен. В ногах постели лежал аккуратно сложенный казенный темно-бордовый больничный халат.
Снаружи снова взревел двигатель самолета. Сыпля проклятьями, Карл бросился к окну.
Он действительно сидел под замком возле военного аэродрома, какого именно, кто знает, но во всяком случае американского. Это был большой аэродром с интенсивным движением.
А прямо перед Карлом, на земле, стоял чужой космический корабль. Он находился милях в трех, но все равно был столь огромен, что закрывал большую часть горизонта.
Он был захвачен - а вместе с ним и Карл Уэйд.
Карл не стал терять время на догадки, как это случилось, и на оплакивание своих рухнувших фантазий, в которые, как вдруг стало ясно, он никогда по-настоящему не верил. Единственное, что занимало его в данный момент - _в_ы_б_р_а_т_ь_с_я_!
Он метнулся к двери, убедился, что она заперта, и стал ее в ярости трясти.
– Эй!
– отчаянно орал он.
– Выпустите меня! Вы не имеете права... я гражданский человек... гражданин...
Замок щелкнул у него под рукой, Карл отпрыгнул, раздался громкий звук отодвигаемого засова. Дверь распахнулась, и вошла Джанетт в сопровождении двух здоровых бесстрастных настороженных полисменов Военно-воздушных сил. Девушка выглядела свежо и мило, но ее волосы тоже были коротко подстрижены с одной стороны, и под этим ухом виднелась приклеенная липкой лентой повязка.
– Доброе утро, - произнесла она.
Он продолжал отступать назад, пока не уселся на койку.
– Мне следовало догадаться, - сказал он.
– Итак, ты взяла верх и продала.
– Продала?
– удивилась она, сверкая глазами.
– Мне нечего было продавать. Я не могла должным образом управлять кораблем, и передала его людям, которые могли. Моим людям - кому же еще?
– Ну, ладно, значит струсила, - сказал Карл.
– Это одно и то же. Что вы собираетесь сделать со мной?
– Мне сказали, что тебя допросят и отпустят. В твоих кругах вряд ли кто поверит твоим рассказам. На случай, если к тебе заявится какой-нибудь репортер, Пентагон уже договорился об интервью с "Таймом". Они охарактеризуют твои высказывания, как чистую фантастику, и это сведет тебя на нет, как свидетеля.
– И это все?
– удивился он.
– Достаточно. Тебя не обвиняют ни в каких преступлениях. Конечно, я подозреваю, что ты совершил преступление в отношении меня - но учитывая, что я при этом даже не проснулась, его можно рассматривать как чисто символическое; так, ребячество.
Это был слишком уж сильный удар по его гордости, но он не собирался учить ее уму-разуму в присутствии этих двух здоровенных лбов. Он спросил угрюмо:
– Как тебе это удалось?
– Я выяснила, как металлические люди погружали нас в сон без костюмов. Когда нас доставили на борт, они хирургическим путем установили маленький приемник сонных волн, прямо на черепе - за правым ухом. От этого и головная боль.
Карл машинально потер шею. Головная боль исчезла; остался лишь аккуратный безболезненный шрам.
– И что ты сделала?
– Я удалила его, с твоей помощью. Когда ты снова включил подачу пищи, я заказала жесткий бифштекс и получила с ним вместе острый нож. Если бы металлические люди не спали, они, наверняка, не допустили бы этого, но у компьютеров нет мозгов. И я вырезала это устройство. Как только мне удалось остановить кровотечение, я отправилась в рубку, нашла тебя спящим под панелью управления и нажала _т_в_о_ю_ кнопку. Остальное было очень просто.
Он вспомнил тихие всхлипывания, которые слышал тем вечером, проходя мимо ее двери. А он думал, что она раскисла!
Хуже всего, что в подобных обстоятельствах, он никогда не сделал бы такого. Он боялся крови, особенно собственной.
– Джанетт... _п_о_ч_е_м_у_ ты это сделала?
Она долгое время молчала и наконец спросила:
– Ты веришь в бога?
– Конечно, нет!
– воскликнул он с негодованием.
– А ты?
– Я не знаю, верю или нет. Но в одном я была уверена, с самого начала: из тебя вышла бы чертовски плохая замена богу.