Знак свыше. Иронические рассказы
Шрифт:
– Да дело нехитрое, он после освобождения поселился в Дубровке. Живёт один. Формально работает сторожем соседней базы сельхозтехники, но, конечно, там не появляется. Кстати, в этой же Дубровке и коттедж Соловьёва расположен. Только зачем вам с ним встречаться?
– Хочу с ним, Алёша, о фольклоре поговорить. Ну а заодно, если удастся, на нашу сторону перетащить…
– Пустой номер тянете, Илья Иванович. Этот учитель с Соловьёвым не ради денег, а ради идеи. Мол, меня государство обидело, ну и я ему
– Так я же и говорю, идея сумасшедшая. Других зацепок у нас всё равно нет…
Солнце уже садилось, когда у дома Добрынина остановилась светлая КИА. Из неё вышел худощавый мужчина в возрасте и крикнул хозяину через забор:
– Сергей Никитич, а я к вам.
Добрынин не спеша подошёл к калитке, оглядел гостя и поинтересовался:
– С кем имею честь?
– Полковник Громов, Московский уголовный розыск.
– А здесь Курск. Вы, часом, не заблудились?
– Нет, меня командировали для помощи местным специалистам. Может быть, разрешите войти, и я расскажу вам о цели моего визита?
– Проходите, только у меня мало времени…
– А я много и не займу.
Мужчины устроились в летней беседке. Громов огляделся и не торопясь начал:
– А скажите мне, Сергей Никитич, вы верите в знаки судьбы?
– Предположим, верю…
– Вот и я верю. Поэтому хотел вас просить помочь нам в обезвреживании банды щигровцев.
– Вы же из ментовки. Уверен, отлично знаете, кто я… При этом на сумасшедшего вы не похожи.
– Вы для меня учитель литературы.
– Был учитель, да весь вышел…
– Как известно, бывших учителей и полицейских не бывает. Так вот, я очень люблю русский фольклор, сказки, былины…
– Дело моё прочитали? – усмехнулся Добрынин. – И решили, что на почве любви к фольклору я буду вам помогать?
– Именно, именно! Помните былину о трёх богатырях? Так вот, из-за вас у нас всё не складывается.
– Да что вы всё вокруг да около…
– Поясню. Произошло уникальное совпадение… У меня, когда понял, прямо мурашки пошли… Так же, как и в былине, у нас есть ИЛЬЯ МУРОМЕЦ.
– И кто это?
– Я.
– Но вы же мне представились как Громов.
– Всё верно… Только я, как вы помните, из МУРа. Меня друзья так и называют – Илья Муромец.
– Что-то вы на Илью Муромца слабо похожи…
– Вы на мою комплекцию не обращайте внимания. Илья Муромец в первую очередь был славен своей силой духа. Пойдём дальше… Вы помните, как фамилия местного начальника отдела по борьбе с организованной преступностью?
– Вроде Поповских.
– Точно! Майор Алексей Поповских! Вот вам и АЛЁША ПОПОВИЧ. Ваш шеф бандит Соловьёв, естественно, СОЛОВЕЙ-РАЗБОЙНИК… Следите за моей мыслью?
– Слежу, слежу…
– А вот дальше неувязочка получается. Вы уже, уверен, догадались, что Добрынин Сергей Никитич – это в нашей с вами былине ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ. Только он, вопреки оригиналу, на стороне Соловья-разбойника.
– А почему Добрыня не может быть на другой стороне?
– Да потому что все три богатыря только и делали, что боролись с разной нечистью на земле русской. Соловьёв под это понятие идеально подходит. Нет, Сергей Никитич, мы с вами должны быть вместе, на одной стороне. И потом, вам не могут быть близки идеалы вора-рецидивиста Соловьёва.
– Откуда вы знаете? Вы меня видите впервые…
– Я говорил с вашими учениками, и все они отзываются о вас как об очень честном и порядочном человеке.
– Только вот наш самый гуманный суд в мире это не учёл…
– Зря вы, Сергей Никитич, обижаетесь на суд. Судья обязана была судить по ЗАКОНУ, а не по СОВЕСТИ. Но характеристику вашей личности она, конечно, учла. Поэтому вы и получили минимальный срок. И знаете, что я думаю? Пора вам возвращаться к своим ученикам.
– Кто меня после всего возьмёт в школу?
– Возьмут, ещё как возьмут! Мы в областное управление образования направим представление от имени МВД России, что мы им очень рекомендуем принять вас на работу в качестве учителя русского и литературы. Уверен, они нам не откажут.
Беседа затянулась далеко за полночь…
Ну вот, пожалуй, и вся история о трёх богатырях и Соловье-разбойнике. Да, забыл сказать: через два дня после разговора полковника Громова с Добрыниным банду щигровцев взяли с поличным при попытке ограбления банка.
Басня Крылова
Россия, XVIII век, московский литературный журнал «Гусиное перо». За столом сидит редактор Нил Ерофеевич. Входит Крылов.
– О, Ваня, привет! Что нового накропал? Опять небось басню?
– Бог в помощь, Нил Ерофеевич! Да вроде как басню…
– Чего-то ты опять раздался вширь. Пудов сейчас на восемь тянешь, не меньше. Получается не басня у тебя, а жиробасня. Ха-ха-ха!
– Да ладно, Нил Ерофеевич, засмущали… Вольно вам смеяться над бедным сочинителем.
– Всё, Вань, извини! Обидеть не хотел. Что там у тебя за басня?
– «Стрекоза и муравей».
– Ну, давай, почитаю. А ты пока вот чайку попей с баранками. Очень, знаешь ли, успокаивает.
Крылов устроился за столом, налил себе чаю прямо из заварного чайника, кипятком разбавлять не стал. С треском сломал баранку, отколол себе кусочек от сахарной головы и только наладился пить чай, как редактор читать басню закончил и готов был к общению.
– Ну что, уважаемый Иван Андреевич, сюжетец опять позаимствовали у Лафонтена?