Знак ведьмы
Шрифт:
Анкх, которым теперь владею я, позволяет путешествовать во времени, значит, следует признать, что он и есть тот удивительный прибор, который никак не могли создать люди в древности. Выходит, он – творение инопланетного разума? Проклятый Феликс, владея анкхом на протяжении почти двухсот лет, имел внешность тридцатилетнего. Возможно, что в рассказе геолога Гоши о планете Нибира и ее колонистах, обосновавшихся на Земле, есть рациональное зерно и анкх – это их прибор, дарующий вечную или очень-очень долгую молодость. Я уже знаю, что планета Нибира – плод фантазии писателя и исследователя палеоконтактов Захария Ситчина, но это не имеет значения – ведь анкх существует и он у меня! Я нащупала его под одеждой, и меня охватило радостное ощущение, что со мной ничего не может случиться, пока он со мной.
«Уазик»
Вдруг я почувствовала, что меня душат, и это могла быть только Мила. Еще не вполне проснувшись, я попыталась оказать сопротивление, но запуталась в одеяле. Тут я окончательно проснулась и поняла, что душит меня не что иное, как капюшон куртки, обмотавшийся вокруг шеи. В номере было темно и тихо – комары куда-то исчезли. Мила спала, по-прежнему укутавшись с головой в одеяло. Мне было очень жарко, и я сняла куртку. Подошла к двери и проверила – закрыта, ключ торчит в замочной скважине изнутри. Глядя на спящую Милу, я задалась вопросом: почему я думаю, что охотник за анкхом обязательно мужчина? Это вполне может быть и женщина. До утра я так и не поспала как следует, время от времени погружалась в полудрему и вскоре в тревоге просыпалась.
– Хорошо, что Чике-Таман уже позади; думаю наши мучения закончились. Скоро начнется степь, – обрадованно произнес Кирюша, как и я, страдающий из-за длинных ног, прижатых баулом с консервами и палаткой. – Нам еще долго ехать? Может, сделаем техническую остановочку?
– Ты еще настоящих перевалов не видел. – Василий рассмеялся. – Теплый ключ – вот это да! Трехтысячник! А вон те тучи вдали мне не нравятся. Как бы они не преподнесли нам сюрприз на перевале. Ехать нам долго и стоять тоже немало. Может, потерпишь? Уже недалеко до поселка Агач, там, пока будем оформлять у погранцов пропуск на Укок, отдохнете. Но если невтерпеж…
– Выдержу. – Кирюша вздохнул. – Хочется побыстрее добраться до места. Сегодня мы попадем на Укок?
– Это как получится, – хмуро отозвался Софрон, сидевший за рулем. – Лучше не загадывать – когда приедем, тогда и приедем.
Дорога тянется мимо подножия горы Белькенек, она буквально нависает над нами, закрывая чуть ли не полнеба. Нас окружают горы – Южно-Чуйский хребет, и остро чувствуешь рядом с такими исполинами свою уязвимость. Речка Чуя, вдоль которой мы едем, яростно пенится, закручивается вокруг черных шапок валунов, торчащих из зеленоватой воды.
– Если есть желание, можем сделать остановку и сходить к курганам-могильникам, а оттуда к пещерам, где есть древние изображения животных. Там несколько лет работали археологи, – предложил Василий.
– Там нечего смотреть – кучка камней, по высоте меньше, чем мне до пояса, – хмуро возразил Софрон, видимо, считая свой рост эталонным. – Лучше поберегите силы до Теплого ключа.
Я открыла было рот, чтобы поддержать Василия, не из-за того, что горела желанием все это увидеть, а из-за интонации Софрона. Именно она вызывает желание возражать и предлагать противоположное, не вникая в смысл сказанного им. Но благоразумие и усталость взяли вверх – после длительной зубодробильной дороги выйти из авто и куда-то лезть по скалам было выше моих сил.
– Было бы любопытно взглянуть, – неуверенно согласился с Василием Кирюша.
– У нас другая цель, а эта задержка лишь приведет к тому, что мы сегодня не доберемся до Укока, – сказала, как отрезала, Мила.
– Мы не в гонках участвуем, кто быстрее доберется до Укока, – с нажимом произнес Саша. – И соперников у нас нет. Поэтому мы можем позволить себе роскошь сделать незапланированную остановку. Можем проголосовать – я за демократию. Иванна, твое мнение?
Я молча состроила кислую гримасу, и он все понял.
– Ясно, мы с Кирюшей в меньшинстве, так как женщины всегда правы. Вопрос снимается с повестки дня.
Поселок Акташ расположен в довольно живописном месте, на южном склоне Курайского хребта. В центре поселка двухэтажные деревянные дома вытянулись строго по прямой линии. Василий пояснил, что этот поселок возник рядом с шахтой, где добывали руду, и заводом по переработке ее в металлическую ртуть. По пути я заметила несколько продуктовых магазинчиков и возмутилась: зачем надо было везти столько продуктов и водки, если все это можно было купить на месте и не мучиться из-за баулов, бидонов и ящиков, захламивших салон «уазика»? Очередное придорожное кафе с вывеской «Позная» принимаем как должное, уже не шутим и не фантазируем на тему названия – приелось. За время пути неоднократно угощались бурятскими позами – как по мне, так ничего особенного, нечто среднее между хинкали и мантами. Может, это из-за того, что я ни разу не поддалась на настойчивые уговоры местных кулинаров есть их руками?
Мы сходили в пограничную часть для оформления пропусков на плоскогорье Укок, которое граничит с тремя государствами: Китаем, Монголией и Казахстаном. Выслушали инструктаж погранцов: руками ничего не трогать, никуда не лазить, ни во что не вмешиваться, не шуметь, чтобы не спугнуть многовековую тишину (как, интересно, это возможно?), траву и цветы не рвать, снежных барсов не обижать, с местными жителями не контактировать, а если это произошло, ни в коем случае водкой не поить. Любое из этих действий чревато горестными и тягостными последствиями. У меня создалось впечатление, что мы – группа разведчиков, направляющихся в тыл врага, и мы ни в коем случае не должны там «наследить», иначе нам невредимыми оттуда не вернуться. Теперь наше путешествие представлялось боевой операцией с непредсказуемым результатом.
Вскоре ландшафт стал меняться: горы отступили, и мы покатили по желто-зеленой степи. На подъезде к Кош-Агачу, районному центру, по здешним понятиям крупному населенному пункту, я увидела картинку, которая возникла в моем воображении, когда я представляла Улан-Удэ, – караван верблюдов, неспешно шествующий по степи. На улицах Кош-Агача намного оживленнее, чем в Акташе. Нам пришлось вновь потерять время, оформляя разрешение у местных властей.
Выбрались за пределы городка – и нас встретила Чуйская степь, довольно каменистая, лишь местами покрытая иссушенной зноем травой. Горные хребты отступили, но были хорошо видны. Почва здесь по крепости не уступает камню, и наш «уазик» лихо помчался по едва заметной дороге, отчего езда начала напоминать скачку на лошадях. Затем мы поехали прямо по степи, исполосованной следами шин автомобилей, и стало меньше трясти. Выполнив немыслимой конфигурации фигуру, «уазик» вновь выехал на дорогу, а проводники объяснили, что таким образом сократили путь. Мне же показалось, что им просто захотелось погонять с ветерком по степи. По сравнению с горным этот ландшафт давит однообразием, от чего быстро устаешь. Но скучать долго не пришлось – горы вновь приблизились, мы оказались у подножия хребта Жумалыныр, и вскоре путь нам преградил шлагбаум – это была пограничная застава Тархатинская. От других застав ее отличал росший недалеко куст, увешанный множеством цветных ленточек. Пограничники проверили документы – и мы оказались по ту сторону шлагбаума.