Знак Вопроса

Три подруги, беззаботно щебеча, шли по улице. У одной из них, длинноволосой красавицы Кларимонды, сегодня день рождения. Ей исполнилось четырнадцать. Девочки вместе с компанией приятелей бурно отметили праздник в кафе-мороженом, заболтавшись допоздна. Остальных подростков уже развезли по домам родители, а Кларимонда и две её одноклассницы ушли последними, решив дойти самостоятельно — жили они недалеко.

Им было так весело, что они чуть не прошли мимо подъезда, где жила одна из подруг. Смеясь так громко, что смех заливал безлюдную тёмную улицу подобно весеннему

потоку, девчонки стали прощаться.

— Ну вот, мы пришли ко мне! Заходите, я найду, где вас разместить! Мои родители уехали до понедельника за город.

— Спасибо, Фиби, я, пожалуй, потихоньку, пойду, — отказалась из вежливости Кларимонда.

Третья, полненькая Гвен, посмотрела то на Клари, то на Фиби, словно разрываясь:

— Ух, Фиби, мне так натёрли ноги эти босоножки... Я бы вот зашла к тебе.

— А ты и заходи, — пригласила Фиби. — Клари, не будь третьей лишней, заходи и ты!

— Мне нужно покормить мою кошечку. Мои родители ведь тоже уехали, а кошечка меня там ждёт, — отказалась Клари.

— Клари, дорогая, прости, что я тебя не смогу проводить. До меня отсюда идти дальше, чем до тебя, — оправдывалась Гвен.

— Не парься, я дойду! — бодро заявила Клари. — Спокойной ночи! Завтра созвонимся.

— Спокойной ночи! Ещё раз с днём рождения! — пожелали уставшие и зевающие подружки и углубились в подъезд.

Кларимонда осталась одна на улице. Сразу стало холодно и зябко, подул ветер, характерный для финальных чисел августа. Девушка поёжилась. Она начала жалеть, что не приняла любезного приглашения Фиби. Ну и что, что кошка побудет голодной всю ночь? Кларимонда читала, что кошки могут голодать чуть ли не неделю. Но девочка начала беспокоиться — когда кошка голодная, она может начать нервничать, что-то побить или сломать. Да и родители будут сильно недовольны, если узнают, что Клари ночевала вне дома. Даже у подруг ей ночевать запрещено — так оговорено в её семье. Клари убеждена, что всё тайное станет явным, и даже если бы она осталась у Фиби вместе с Гвен, то наказания не избежать.

Успокоив себя на этом и ещё раз встревожившись о бедной голодной Пусичке, Кларимонда ускорила шаг. Пройти ей оставалось мимо трёх длинных домов, дворами.

Девушка шла по тротуару меньше минуты, как вдруг услышала шум тормозящей машины, что подъезжала сзади. Кларимонда на всякий случай отклонилась подальше от проезжей дороги, подумав, что машина паркуется и водитель намеренно заезжает на тротуар. Внезапно острый свет фар осветил ей ноги, и машина остановилась, резко открылись дверцы. Именинница услышала хриплый настойчивый мужской окрик:

— Девушка, пожалуйста, подождите, мне нужно, чтобы вы ко мне подошли.

Властный, строгий голос. Так напоминал голос школьного учителя по математике, которого все побаивались! Кларимонда вздрогнула, остановилась, оглянулась.

К ней подошли двое, почти вплотную.

— Что вам угод... — начала она спрашивать, но не успела.

Один из мужчин проворно прижал ко рту Клари тряпку. Второй подхватил её оседающее тело на руки и понёс в автомобиль. Всё это они проделали столь быстро и бесшумно, что секунду спустя выглянувшая в окно старая склочница ничего не поняла — увидела только, как тёмная машина, газанув, уезжала прочь со двора.

***

Высокий

грузный человек напряжённо вонзался ладонями в подлокотники кожаного кресла. Снова его накрыла волна переживаний и горя. Большая личная трагедия приключилась с ним три года назад. Его дочь, светлый ангел его жизни, пропала в день своего четырнадцатилетия. Он долгими кошмарными ночами убеждал себя, что она жива, где-то ждёт его, зовёт на помощь, но ничего не мог поделать. Бессилие и отчаяние изъедали его изнутри уже долгие месяцы. Его сердце давно болело — он так её и не смог найти. Наверняка она погибла.

В этом году ей бы исполнилось семнадцать.

Прекрасная, добрая, чуткая Элин. Она была единственным лучиком, что озарял его путь.

Человек тяжело дышал, закрывал глаза. Он стремился выжать хоть одну слезу в память об Элин, но у него ничего не получалось. Он проклинал себя — не смог ни найти её, ни спасти, ни даже оплакать.

— Бог наказал меня, забрав мою дочь. И скоро я накажу бога, забрав у него его дочерей. И я верну свою дочь всё равно, — прошептал он.

Взяв со стола фотографию улыбающейся милой девочки с длинными светлыми прямыми волосами, отзывчивыми серыми глазами, человек приблизил её к своему лицу и произнёс срывающимся голосом:

— Я верну тебя, моя малышка Элин. Мы скоро будем вместе — ты и я, твой папа.

Он прижал фотографию к груди и снова поставил на стол. Нежно провёл по изображению жёсткой крупной рукой.

В дверь постучали, нарушив его уединение.

Он откашлялся, придал своему лицу бесстрастное и при этом свирепое выражение, строго потребовал:

— Заходите.

Вошёл Топс, его подчинённый.

— Я пришёл доложить, что мы начали проведение второго этапа испытаний, господин Кавандайк. Вы просили сообщить вам, так как планировали присутствовать.

Босс медленно и грузно встал, опираясь на подлокотники кресла. Затем, обогнув большой полированный стол, двинулся на Топса так решительно, будто ледокол на айсберг. Топс попятился на пару шагов назад.

— Идёмте, я обязательно сейчас всё у вас посмотрю и проверю.

***

Джеральд, пожилой худощавый мужчина, заинтересованно разглядывал рисунки своей племянницы, шестнадцатилетней Каролины. На листах изображены схемы, объясняющие теорию четвёртого пространственного измерения.

— Занятно. Это вам такое в школе задают? — поинтересовался он.

— Нет же, дядя Джерри, это я для себя делаю конспект твоей той книги, которую ты мне давал на прошлой неделе. Я работаю по методике составления "карт разума", или умных карт. Авторы этой методики учат структурировать информацию так, что она будет легка для запоминания.

— Кэрол, а зачем тебе все эти измерения? — прищурился дядя.

— Для расширения кругозора. Всегда важно быть в курсе современных тенденций науки, особенно физики. За физикой будущее! Тем более, та физика, которую преподают в школе — очень скучна, но если копнуть поглубже, можно выйти на такие теории, что в космос улетишь! — восторженно заговорила девушка. И признала: — Меня заинтересовала теория более высоких, чем третье, измерений, потому что Макс шутит, что делить на ноль нельзя.