Знак Вопроса
Шрифт:
— Куда пойдём? — спросил меня Сыщик.
— Пойдём налево! — и повернула в обозначенную сторону.
— Эй! Налево обычно ходят мужики.
— И женщины-шпионы, которые за ними следят, а ты не знал? Давай тихо ходить.
Несмотря на тёмный вечер, на многих участках кипела жизнь. Кто-то жарил шашлыки, раздавались весёлые разговоры и смех. Народ отдыхал. Мы с Питом осматривали дома, заборы, фонарики, лес, стараясь подметить что-либо необычное. Если Пит доверял моему чутью, то я доверяла его — неспроста он решил пойти подышать воздухом.
Что-то коснулось моего слуха в отдалении. Голоса,
— Полагаю, нам следует пойти назад, чтобы вернуться?
— Полагаю, нам следует пойти вперёд, чтобы попасть на секретную миссию, — прислушавшись, я поняла, что там происходит что-то горячее.
Я сорвалась с места и побежала. Сыщик — за мной.
Дорога здесь петляла в сторону дальних участков дач, отделённых от основного массива частных домов и садов небольшой лесополосой. Те дальние участки, как успел рассказать Пит, пока мы с ним прохаживались, почти все заброшенные. Мы прибежали на место не касающихся пока нас событий.
Возле бесхозного дома, стоящего совсем в отдалении, происходил явный конфликт. Слышались резкие и дерзкие выкрики гнусавых низких прокуренных голосов.
— Гони бабки, мелюзга, кому сказал!
Им противостоял совсем детский голосок. Но он был не запуганным, а не менее резким и дерзким:
— Сам гони! И канай с нашего района!
— Зачем ты кепочку такую симпотную носишь, у тебя там дырка в голове, через которую видно, что мозгов нет? Эту дырку случайно не я тебе сделала, когда ты ещё под стол пешком ходил? — этот голос девичий, бодренький такой.
— Чего-о-о? Дуби, вдарь хорошенько по вот этой очкастой роже, а ты, малявка, заткни своё хлебало!
Мы подкрадывались, мигом визуально оценив обстановку и возможные пути отступления. Компания из пяти лосей кого-то зажала у стенки. Похоже, подростков младше нас. В темноте было видно очень плохо.
— Щас сам очкастый тебе вдарит и заткнёт! — тот же детский голосок.
— Как не хочется палиться, а придётся, раз разговоров они не понимают, — второй голос уже пониже, ломающийся.
— Да, они понимают только вот это!.. и вот это!.. А ещё — это!..
Пока они препирались, мы подошли на достаточное расстояние, чтоб вмешаться, но затаились за кучей хлама с досками. Те, кого гопники зажали, оказались не по-детски борзыми. Одна из них, девица миниатюрного сложения с длинными волосами и в короткой юбчонке, блестяще огрела сразу двоих ловкими ударами ног. Второй, парнишка постарше, вырвался из хватки, умелым отточенным профессиональным приёмом провёл серию ударов также по двум сразу противникам. Оставшийся худенький мальчик в блеснувших при свете луны очках атаковал последнего из шпаны.
Всё это сопровождалось матерщиной со стороны атакуемых и боевыми весёлыми вскриками со стороны атакующей троицы.
— Ну ни фига ж себе! Сорвиголова, мы тут явно лишние! — Пит, явно обалдевший, с отвисшей челюстью наблюдал за этой сценой.
— Похоже, у нас завелись новые суперменята на планете, — закивала я, пребывая в аналогичном культурном шоке.
Гопники пытались сопротивляться, но это было бесполезно. Они пьяны, неуклюжи и, по-видимому, искали лёгкой наживы, решив напасть на детей. Их "жертвами", превратившимися внезапно в "хищников", были явно несовершеннолетние!
Главарь гопников рявкнул:
— Сваливаем!
— Мы ещё с вами разберёмся, шмакодявки! Размажем вас, соплей, как сопли! — пригрозил один из них, зажимая расквашенный нос, из которого вместо соплей во все стороны разбрызгивалась кровь.
— Мы знаем, где вы живёте, и мы к вам придём! — посыпались угрозы.
— Приходите, и мы продолжим с удовольствием, — ответила им девочка. — Ой, у меня тут что-то запуталось в волосах, это твой коренной зуб, да? А может, передний резец? О, у тебя, наверное, теперь очень красивая фигурная улыбка, девчонки на тебя будут просто вешаться!
Тот, к кому обращался столь наглый выпад, развернулся, чтобы наддать ребятам, но главарь утащил его за собой. Показывая нецензурные жесты, убегающие гопники скрылись из виду, кто-то из них протяжно скулил, потирая нешуточные ушибы. Троица стояла в боевой стойке, спинами к спинам. Их кулаки на изготовку, позы правильно развёрнуты, руки и ноги в правильном положении, чтобы не оставлять открытых уязвимых мест на теле.
Мы с Питом разумно поняли, что вылезать сейчас — себе дороже. Ребята решат, что мы те же гопники, и нам не поздоровится. Они сейчас на взводе, и даже если я и Сыщик начнём что-то объяснять — не станут слушать, и нам достанется под первое число. Кто же они такие? Во мраке августовского позднего вечера их неясно видно. Длинноволосая девочка, парень повыше ростом и мальчик в очках. Мы затаились, следя за развитием событий. Любое шоу по телевизору кончается титрами. В жизни титров не бывает, поэтому любое шоу кончается продолжением этой самой жизни.
— Придурки, — высокий парнишка смачно сплюнул. — Чё они к нам прицепились?
— У тебя крутой фотик, на который ты фоткал в режиме ночной съёмки, вот они и решили, что ты фрайер, — предположила девочка.
— Откуда они вообще взялись? И куда дунули? Я бы ими занялся как следует.
— Надо заняться, — кивнула длинноволосая. — Узнать, кто их наводчик. Я заметила кое-какие признаки, что это не просто местная банда алкашей. Скорее всего, это те самые из Сенхуафт, которых мы шуганули в прошлом году. Помните, они хотели гробануть дом госпожи Гранди?
— Какая-нибудь воровская шайка? Шестёрки мафиози? — спросил парень, который постарше.
— Нужно оставить здесь наш знак, — очкарик засунул руку в карман куртки, что-то извлёк оттуда. — Пометим, вы согласны?
— Ну как хочешь, — пожала плечами девочка.
— Это наш стиль! Мы же договорились — оставлять метки защитников людей! — настаивал на своём очкарик. — Чтобы люди знали, что мы ищем ответы ради их спокойного сна! А врагам было бы стр-р-р-рашно!
Он подошёл к стене старого дома. Послышался звук взбалтываемого маленького баллончика для граффити, а потом шипение выплёскиваемого спрея-краски.