Знак змеи
Шрифт:
— Подождите ссориться, — утихомирил всех Шейх. Мудрый мужчина. Неслучайно целой страной, хоть и маленькой, зато очень нефтяной, правит. — Если исчезновение второго мужа организовала ваша подруга и если она имела доступ к факсу в доме ее мужа и даже сама привозила записки с переводом завещания жены Надир-шаха, значит ли это, что она причастна и к исчезновению вашего общего мужа? И она ли организовала сообщение в полицию об угрозе теракта, чтобы чуть-чуть подорвать ваш, как вы называете… — Шейх чуть напрягся и выговорил: — Zarai!
— Она могла! — заверила все еще утопающая в диване Каринэ.
— И могла факсы прочесть. Догадаться, что стена, о которой написано в переводе, это наш сарай, — ненавидящая и этот двор, и все, что с ним связано, Алина в пылу алмазного блеска снова перешла на «наш». — Сплавить куда-то Кима, потом, увидев, что доламывать сарай взялся Тимур, убрать и его, а затем организовать звонок в милицию — теракт! угроза! эвакуация! И руками своего Ашота организовать разбор стен. И присвоить себе наш алмаз.
Снова «наш». А Элька, неужели могла? Новоявленный «оборотень в погонах» Михаська Платонов еще вчера руководил эвакуацией моих свекровей из этого двора, где безо всякого присмотра оказывался драгоценный сарай. А судя по тому, что его человек без всякого уточнения адреса привез меня точно в дом Асланянов, школьной связи с Элькой он не утратил.
— Нужно Эльку сюда выманивать!
— Что ее выманивать! Послать к ней этого душегуба! — мечтательно произнесла свекровь, указав на Кинг-Конга. — И дело с концом.
— У Ашота своих Кинг-Конгов завались. Но Эльку я тридцать лет знаю. Не смотрите на меня так и не врите, что это больше, чем я на свете живу. Живу больше, но ненамного. Мы с ней в детском саду на раскладушках рядом спали. Тогда отдельных спален не было, и на тихий час в общей комнате раскладушки разбирали. Ряд девочек, ряд мальчиков, а к Эльке с мальчикового ряда Игорь Данилов целоваться лазил.
— Нельзя ли без мемуаристики, — оборвала меня свекровь.
— А если без мемуаристики, то Эльку я лучше вас всех знаю. С ней надо рубить сплеча.
И, набрав номер лучшей подруги, без предисловий сказала:
— Ну, мать, ты и влипла! Греби скорее к моим свекровям. Тимура сюда уже доставили!
И повесила трубку.
Пока я звонила, Шейх еще раз внимательно посмотрел на висящую на стене фотографию Кима.
— Где же я его видел?! Причем совсем недавно…
Элька появилась во всем блеске. На красном «Феррари», в таком же красном умопомрачительном мини, выразительно обтягивающем формы — а-ля Ля Гулю. Судя по тому, как Шейх смотрел на Эльку, и этот оказался поклонником Тулуз-Лотрека.
— Ну, бл… я, бл…! Ну что меня теперь, убить? Или изнасиловать? На последнее согласна!
Горбатого могила исправит, а Эльку и она не переделает.
— Обидно стало. Почему одним все, другим ничего! Вокруг тебя два таких мужика всю жизнь гарцуют, света белого не видят, баб других не видят, друг друга поубивать готовые…
— Э-э, насчет других баб, это ты полегче! — попробовала защитить свое реноме Алина.
— Молчала бы уж! — оборвала «вторую моего первого» Элька. — Все знают, что на тебе Кимка с горя женился, как и Тимка на своем «циклоне с антициклонами», оттого, что их Лика бросила. Скажешь, что не так, Тим? Сами знаете, что так. Жаба меня душить стала, что Лике все, а мне один карлик, убить за любой взгляд на сторону готовый. Вот и завелась. Прости, подруга! Ничего плохого тебе не хотела, так, перчику чуток добавить.
«Да уж, добавила», — подумала я, и услышала радостный, почти детский смех нашего Высочества. Это обиженная Алина допереводила Шейху высказывание «одним все, другим ничего», и, сопоставив Элькину «Феррари» с нашими «трущобами», Его Высочество сочли возможным искренне расхохотаться.
— Мне недавно анекдот рассказали…
— Особы королевской крови еще и снисходят до анекдотов?
— Этот анекдот как раз для особ королевской крови. Плывет мультимиллиардер…
— Арабский шейх?
— Может, и арабский шейх, плывет на своей яхте. Вокруг толпа обнаженных блондинок… — говорила же, что арабские высочества на блондинок тянет, стало быть, совсем я не в форме, — …лучшие вина, самые дорогие сигары. Он сидит на корме под навесом со специальной системой кондиционирования открытого пространства с удочкой последнего образца. Видит, где-то внизу мимо его огромной яхты проплывает старая прохудившаяся лодка, в которой под палящим солнцем сидит нищий оборванный рыбак. И вся его лодка доверху полна рыбы. Смотрит на этого нищего мультимиллиардер и восклицает: «Всегда так — одним все, другим ничего!»
А наше-то Высочество с чувством юмора оказалось!
— Ничего, Ваше Высочество, не дрейфь! Это у вас в странах миллиардные состояния — как крест, навсегда. У нас этой тяжести в два счета лишиться можно. На счет раз — ты в Бутырках. На счет два — у тебя заблокированы все счета.
— А что потом? — не понимает Шейх.
— А потом — исключительно «спор хозяйствующих субъектов». Или «равенство всех перед законом». Все равны, но один обязательно равнее. Или «равноудаленность олигархов»…
— «Равноудаленность» — это как? — с трудом выговаривает незнакомое ему слово Шейх.
— Это когда один равноудален в Бутырку, а другой в «Челси».
— «Челси»? — переспрашивает англизированный Шейх. — О да! Во время матча с «Арсеналом» я был в ложе господина Абрамовича…
Прочие рассуждения о горькой мультимиллиардерской доле прерывает конкретный вопрос Каринэ.
— Один, слава богу, нашелся, — свекровь указывает на Тимура, — а второй-то где?
— Не знаю! — отзывается Элька. — Честно, не знаю, где Ким. Я его сама в аэропорт отвезла.