Знак Зорро
Шрифт:
— Тогда моя надежда велика, сеньор.
— И моя! — сказал он.
Затем он повернул на проезжую дорогу, ведущую к брату Филиппу, и ринулся к его дому. Намерение состояло в том, чтобы остановиться лишь на минуту, чтобы оставить там девушку. Он надеялся, что брат Филипп сможет оказать ей покровительство, а сам он после этого пустится скакать снова, производя как можно больше шума, чтобы отвлечь на себя погоню кавалеристов. Он хотел заставить их подумать, что лишь проехал по кратчайшему пути через владения брата Филиппа на другую дорогу, не останавливаясь у его дома.
Сдержав поводьями лошадь перед ступеньками веранды, он спрыгнул на землю, снял сеньориту с седла и поспешил с нею к двери. Он постучал в нее кулаком, моля судьбу, чтобы сон брата Филиппа был Чуток и чтобы он легко проснулся. Издали доносился стук подков лошадей его преследователей. Сеньору Зорро показалось, что прошел целый век, прежде чем старый монах распахнул дверь и остановился в ней, держа в руке свечу. Разбойник быстро вошел и закрыл за собой дверь, чтобы света не было видно снаружи. Брат Филипп с удивлением отступил, увидев человека в маске и сеньориту, которую тот сопровождал.
— Я сеньор Зорро, брат, — сказал разбойник быстро тихим голосом. — Мне кажется, что вы можете чувствовать себя в некотором долгу передо мной за известные вещи.
— За наказание тех, кто преследовал и угнетал меня, я перед вами в большом долгу, кабальеро, хотя против моих принципов покровительствовать насилию какого бы то ни было рода, — ответил брат Филипп.
— Я был уверен, что не ошибусь в вас, — продолжал сеньор Зорро. — Это сеньорита Лолита, единственная дочь дона Карлоса Пулидо!
— Ха!
— Дон Карлос друг братьев, он сам испытал притеснения точно так же, как и они. Сегодня днем губернатор приехал в Рейна де Лос-Анжелес, арестовал дона Карлоса и заключил его в тюрьму по обвинению, которое было несправедливо, как мне удалось узнать. Он также посадил донью Каталину и эту молодую сеньориту в тюремную камеру вместе с пьяницами и непотребными женщинами. При помощи нескольких хороших друзей я освободил их.
— Да благословят вас святые за такое дело! — воскликнул брат Филипп.
— Кавалеристы преследуют нас, брат. Конечно, неудобно, чтобы сеньорита дальше ехала со мной… Возьмите и спрячьте ее, брат — если только вы не боитесь, что это может причинить вам серьезное беспокойство.
— Сеньор! — прогремел брат Филипп.
— Если солдаты захватят сеньориту, они снова посадят ее в тюрьму, да еще вероятно будут с ней плохо обращаться. Позаботьтесь о ней, сберегите ее, вашей доброты я никогда не забуду.
— А вы, сеньор?
— Мне нужно отвлечь на себя преследование кавалеристов и не дать им остановиться здесь, в вашем доме. Я свяжусь с вами позже, брат. Итак, условлено?
— Да, условлено! — торжественно ответил брат Филипп. — И я хочу пожать вашу руку, сеньор.
Рукопожатие было короткое, но зато выразительное. Затем сеньор Зорро повернулся к двери.
— Задуйте свечу, — сказал он. — Они не должны видеть света, когда я открою дверь.
В одно мгновение брат Филипп исполнил это, и они очутились в темноте. На миг сеньорита Лолита ощутила прикосновение губ сеньора Зорро к своим, зная, что он поднял край своей маски, чтобы поцеловать ее. Потом она почувствовала сильную руку брата Филиппа вокруг своей талии.
— Будьте мужественны, дочь моя, — сказал брат. — Сеньор Зорро по-видимому живуч, как кошка, и что-то говорит мне, он родился не для того, чтобы быть убитым кавалеристами его превосходительства.
Разбойник слегка рассмеялся на это, открыл дверь, проскользнул в нее, тихо закрыл ее за собой и исчез.
Большие эвкалиптовые деревья затемняли фасад дома, и в этой тени стояла лошадь сеньора Зорро. Когда он бежал к ней, заметил, что солдаты были куда ближе, чем он ожидал. Быстро подбежав к своей лошади, он споткнулся о камень и упал, испугав ее этим. Лошадь встала на дыбы, кинулась в сторону на несколько шагов и попала под яркий лунный свет.
Увидев лошадь, авангард преследователей с криками ринулся к ней. Сеньор Зорро сделал быстрый прыжок, схватил поводья с земли и вскочил в седло.
Но они настигли, окружили его со шпагами в руках, сверкавшими при лунном свете. Он услышал грубый голос сержанта Гонзалеса, приказывавшего людям:
— Взять живьем, если можете, солдаты! Его превосходительство хотел бы увидеть, как, негодяй будет страдать за свои преступления. Вперед, кавалеристы! Во имя святых!
Сеньор Зорро с трудом отразил удар, но был выбит из седла. Пешком он пробил себе дорогу обратно в тень, но кавалеристы начали стрелять. Прислонясь к стволу дерева, сеньор Зорро отражал их натиск.
Трое соскочили с седел, чтобы броситься на него. Он перебежал от одного дерева к другому, но не смог достичь своей лошади. Зато конь одного из спешившихся кавалеристов был поблизости, и Зорро, вскочив в седло, ринулся по склону к сараям и конюшне.
— За негодяем! — услышал он крик сержанта Гонзалеса. — Его превосходительство сдерет с нас кожу живьем, если этот разбойник убежит от нас теперь!
Они кинулись за ним, желая заслужить повышение и награду, но сеньор Зорро опередил их настолько, что мог сыграть с ними шутку. Когда он достиг тени от большого сарая, он соскользнул с седла и вонзил в то же время в лошадь шпоры. Животное ринулось вперед, хрипя от боли и испуга, и быстро помчалось в темноте к конюшне вниз по склону горы. Солдаты поскакали за ним.
Сеньор Зорро подождал, пока они промчались, а сам снова быстро побежал на гору. Но вовремя увидел, что несколько кавалеристов остались, чтобы стеречь дом, намереваясь по-видимому потом обыскать его. Зорро убедился, что он не сможет достичь своей лошади.
Тогда опять раздался тот особенный полукрик, полустон, которым сеньор Зорро так удивил людей в гациенде дона Карлоса Пулидо. Его лошадь подняла голову, заржала в ответ на его зов и поскакала к нему.
Сеньор Зорро в одно мгновение был в седле и помчался прямо через поле. Лошадь перепрыгнула через каменную ограду, как будто ее и не было на дороге.