Знакомство (Лестница из терновника 1)
Шрифт:
— Ник, дай мне руку, я не вижу даже собственных пальцев… Силы небесные, тут темно, как в желудке демона!
Ра видел собственные пальцы, едва-едва, но видел — и ощутил мимолетное, но восхитительно приятное чувство превосходства. Его усталая апатия рассеялась совсем.
Сколько времени ушло на лабиринт, Ра не понял: по его разумению время остановилось на глухом часе. Он страшно долго пробирался во тьме, следуя больше за дыханием и еле слышным хрустом снега под ногами Ника и Ар-Неля, чем за их тенями — и очнулся, лишь увидев сквозь переплетение веток розовые и голубые фонарики, горящие над окнами и парадным входом жилого флигеля Дворца.
Там же должны быть гвардейцы, чуть не закричал Ра. У спальни Государя, в гостиной — повсюду! У него должна быть целая армия личной охраны! Он повернулся к Нику, тщетно пытаясь разглядеть в темноте его лицо — а Ник сказал:
— Не беспокойся, Ребёнок. Если всё рассчитано верно — они спят.
— Караулы проверяют перед рассветом, — шепнул Ар-Нель.
— У нас ещё достаточно времени, чтобы попасть во Дворец, — сказал Ник. — Внутри мы спрячемся до тех пор, пока Принц… в смысле, Государь — не проснётся.
— Разве так можно? — спросил Ра потрясённо.
— А как можно? — ответил Ник вопросом же.
Не знаю, подумал Ра. Уже ничего не знаю. Мы вламываемся, как воры. Это выглядит так низко… он решит…
Да какая разница, что он решит! Он решил, что чужие, какие-то его рабы, должны обрезать меня, как свинью, подумал Ра с неожиданным ожесточением. С чего бы мне думать о правилах благопристойности?
Он тряхнул головой, вытряхивая из себя остатки сомнений, и направился за Ником вперёд, сжимая эфес меча Государева Дома, как талисман.
Ник сделал чудовищную вещь, действительно, воровскую: он обрезал пергамент на одном из дворцовых окон по линии рамы — снизу и сбоку. За пергаментным окном было темно; Ник, а за ним — Ар-Нель и Ра — тихонько пробрались в дворцовый зал через разрез.
В зале стояла сундучная темень. Ра не видел, только слышал, как Ник чем-то еле слышно прошуршал около окна — может, пергамент сросся под его пальцами? Теперь уже и Ра не видел собственных рук — он вынужден был идти за Ником, держась за его плащ, как слепой. Просто удивительно, как ему удавалось ни на что не натыкаться — вероятно, благодаря ловкости поводыря.
Ар-Неля Ра и не видел, и не слышал: кажется, Господин Ча перестал даже дышать. Некоторое время они пробирались в полной темноте; им становилось чуть светлее, лишь когда сквозь пергамент окон пробивался нежный свет уличных фонариков. В один ужасный момент, свернув за угол, Ра увидел комнату, довольно ярко освещённую двумя свечами в матовых колпаках: люди, стража! Но, опомнившись, Ра сообразил, что гвардейцы и вправду спят на посту: один — полулёжа на изящной козетке, явно стоящей в комнате не для солдат, а второй — сидя на полу, опираясь спиной на стену. Над его головой, как в насмешку, красовалась картина, изображающая Сторожевого Пса у Государева Трона, с надписью "Видеть насквозь".
У Ра даже мелькнула мысль об убийстве — но воин, спящий сидя, чуть-чуть похрапывал, и его суровое лицо со шрамом на переносице во сне стало моложе.
По комнате плавал тонкий запах, похожий на запах хмеля. Ра принюхался и зевнул.
Ник схватил его за локоть и вытащил из комнаты в коридор, Ар-Нель ахнул и выскочил сам. Алхимия, подумал Ра. Вот что — не колдовство, а какой-то алхимический состав, вызывающий сонливость… Горские травы, вспомнил он и улыбнулся.
Страх рассеялся. По великолепной лестнице, украшенной сосновыми ветвями в драгоценных вазах свинцового стекла, дробивших острыми гранями тусклый свет розовых фонариков, поднимались тихо и быстро, как настоящие воры. На площадке лестницы, сидя, прислонившись плечом к постаменту для вазы, тихо спал дежурный гвардеец. Еще пара караульных спала у приоткрытых дверей в какой-то неосвещенный покой. Дворец превратился в сонное царство; важный Господин в шелках, расписанных ирисами, безмятежно спал на резной скамье, по-детски сунув ладонь под голову — его лицо с приоткрытым ртом освещал фонарик.
Заговорщики остановились в просторной высокой комнате с обтянутыми шёлком стенами, за ширмой, расписанной ветвями кедра и акации.
— Дальше — нельзя, — шепнул Ник еле слышно. — Дальше дежурят бодрствующие лакеи, ещё дальше — спальня твоего будущего друга сердечного. Сюда он, я думаю, придет одеваться — и тут уже нельзя использовать никакой алхимии.
Ра присел на корточки за ширмой. Было очень тепло; он сбросил плащ и оперся плечами на стену, как гвардеец внизу. На душу почему-то сошёл неземной покой; кажется, Ра даже задремал на несколько секунд.
А проснулся, когда проснулся Дворец — и увидел утреннюю белизну за пергаментом окна.
Дворец наполнился запахами и звуками. Зажгли ароматические свечи, потянуло цветами акации и мёдом. В комнате оказалось как-то слишком много народу сразу — и именно потому, что их было слишком много и они вполголоса переговаривались между собой, никому не пришло в голову заметить чужих. Потом Ра думал, что можно было и выйти, смешавшись с толпой придворных — но это потом.
Тогда, за ширмой, дикая смесь досады, страха, злости и обманутых надежд выбила у него дыхание. Ра вцепился в эфес, прижимаясь спиной к стене — Ар-Нель и Ник замерли справа и слева от него, как свита — и ждал, точно зная, что уж собственного Официального Партнёра услышит.
В конце концов, ведь все только и говорили, что о Юном Государе. О его настроении, о его здоровье, о том, что Луна Плача кончается, о каких-то людях, которых он хотел или не хотел видеть, о послах, ожидающих аудиенции, как только будет снят траур…
Говорят о нём, будто о Всегда-Господине, думал Ра. Будто его статус уже подтвержден — до поединка. Эти мысли поднимали в душе ледяную ярость; Ар-Нель шептал в самое ухо: "Ра, дорогой, будьте благоразумны, умоляю", — но уж благоразумия-то на тот момент было совершенно неоткуда взять.
— Государь! — объявил кто-то, перекрывая поставленным голосом болтовню аристократов — и Ра, оттолкнув Ар-Неля, пнул ширму ногой.
Даже Ник не успел среагировать. Ширма упала с грохотом. Придворные отшатнулись, кто-то вскрикнул. Гвардейцам потребовались секунды три, никак не меньше, чтобы схватить Ра за руки — такой прорвы времени ему хватило рассмотреть своего Официального Партнёра хорошо.
Государь остановился в дверях, глядя на Ра, как удивлённый кот. В чёрном и алом — цветах Луны Плача Государева Дома — тощий, бледный, с ассиметричным жёстким лицом, бесцветными глазами и бесцветной косой. Если бы не это удивлённое выражение, смягчившее резкие черты, показался бы совершенно отталкивающим, пришло Ра в голову.