Знамение времени - Убийство Андрея Ющинского и дело Бейлиса (Впечатления Киевского процесса)
Шрифт:
– Почему...
– Равич взяла с меня клятву, что я никогда никому про это ничего не скажу...
– А теперь вы говорите?
– Да, я приняла присягу и думаю, что здесь должна сказать все, что знаю... Вот я и говорю...
Долгое время обвинители стараются сбить ее, но эта девушка так просто, как проста сама жизнь, отвечает им, что решительно ничто не может ее сбить. Видно, что ей нечего сочинять и достаточно рассказать то, что было на самом деле.
– Когда вы бывали у Чеберяковой, не видели ли вы, сколько у нее было подушек?
–
Все настораживаются, понимая куда клонится этот вопрос.
– Видала, четыре подушки.
– И что же, все были в наволочках?
– Нет, после 12 марта, когда я ночевала, одна подушка была без наволочки... {142} - А какие были наволочки?..
– Белые, коленкоровые, посреди вышиты вензеля.
– Вам предъявлял следователь наволочки?
– Нет, никаких наволочек мне не показывали...
– А вот эту посмотрите,-и ей передают кусок той наволочки, которую мы уже знаем.
Напряжение в зале дошло до крайнего предела. Буквально все затаили дыхание. Прокурор, защита поднялись с мест... Все возбужденные смотрят туда, где около свидетельской стойки стоит эта худенькая девушка...
Бейлис тоже тянется из-за решетки. Ему интересно посмотреть эту загадочную наволочку!..
На него никто не обращает внимания... Какое нам дело до Бейлиса? Сидит за решеткой - и ладно! Нам так необходимо всем знать, что было там, у Чеберяковой - ведь к ней последний раз в жизни заходил Андрей Ющинский.
– Да, узнаю, это наволочка Чеберяковой...
Общее таинственное, жуткое молчание...
– Почему вы опознали?..
– По вензелю...
Вызывают Чеберякову.
– Чеберякова, слышали?
– У меня? Наволочка? Никогда не было... У меня совсем наволочек не было.. Просто так, одна ерунда, исподняя - ситец, а сверху накидочки такие с прошивочками...
Торопится она, спешит...
– Может, у ней и подушек не было?
Дьяконовы, Гаевская, жившая у нее полтора месяца около времени убийства, - все в один голос опровергают ее.
Она трещит, трещит свое, все той же скороговоркой. Идет на место все так же, никому не смотря в глаза, и лицо этой полуцыганки зло, угрюмо, полно жестокой мстительности... Тяжелые складки легли по щекам, и жутко становится за этих девушек, которые еще могут испытать на себе тяжелую руку этой авантюристки...
Большое волнение, несомненно, испытывали они и в суде. Когда Замысловский позволял им задавать такие вопросы - притом в некорректной, грубой форме, - которые он не посмел бы задать ни одному человеку "из общества", - сестры Дьяконовы остались беззащитными. И это обстоятельство {143} так было тяжело, так невыносимо, что всюду слышался протест по поводу подобного образа действий гражданского истца, правда, всем хорошо известного, столь прославленного, вместе с Пуришкевичем, скандалами в Государственной Думе.
Отметим здесь, что и вторая сестра Дьяконова тоже опознала наволочку.
Допрос Ксении Дьяконовой в общем многое подтверждает сказанное ее сестрой Екатериной, но сам по себе не имеет большого значения, почему мы и не излагаем его здесь.
Чеберякова все время старается весело держать себя во время этого допроса: она смеется по каждому поводу, но этот смех - смех смерти над жизнью, - еще более вырисовывает ее. Но все-таки она не выдержала своей роли: придя на вечернее заседание в черном кружевном платке вместо шляпы, в красной кофте вместо черной жакетки, она вся изменилась: и злость и ненависть залили ее омраченное лицо.
В перерыве она стала грозить девушкам, ругать их, о чем и было заявлено суду...
LVI.
Свидетель-кровельщик.
Много раз на суде поднимался вопрос о том, где был труп Ющинского после убийства, и много раз мы слышали, что труп находился в квартире Чеберяковых: то в ковре под диваном, то в ковре в ванне, то в мешке возле кровати Чеберяковой.
Вот и опять явился новый свидетель, свидетель-кровельщик. Входит он, весь забинтованный. Он только что из больницы. Расшиб голову, почему раньше он и не мог явиться в суд. Суд определяет сложить с него штраф.
Он очень толково рассказывает о том, как, прийдя к Наконечному по своему делу, - в этом же доме жила и Чеберякова, - случайно встретился с домовладельцем Захарченко, который, разговорившись о деле Ющинского, заявил, что мальчика убили в квартире Чеберяковой. {144} - Почему же вы об этом не заявили начальству?
– Бесполезно...
– Как бесполезно?..-спросили его, очень удивленные ответом.
– Да так?.. Что там заявлять?..
Обвинители всеми мерами спешат смягчить это показание, однако, впечатление остается сильное...
Я подумал:
– Опять Чеберяк!.. Что за история такая?.. Но почему же раньше не были во всей полноте обследованы все эти указания?
Почему же и теперь немедленно не вызвали сюда в суд этого Захарченко и не допросили его как следует: откуда у него такие сведения об его квартирантке, почему он думает, что Андрея Ющинского убили именно в квартире Чеберяковой, кого он подозревает в убийстве и пр. и пр., или, повторяем, почему не потребовали доследования, вообще не сделали все то, что всегда делается в таких случаях в каждом уголовном процессе. Но здесь все эти разительные факты остались почти незамеченными...
LVII
Сподвижники Красовского.
Махалин, Караев - вот два главных деятеля, кроме Красовского, почти отыскавшие убийц Андрея Ющинского.
Странные люди, странные типы эти двое друзей.
Кто они?
Никому неизвестно.
Махалин - нигде не кончивший студент, живший там, среди бедноты, на Подоле.
Он видел своими глазами погром в еврейском местечке, и ужасы его не дают ему покоя.
Он несколько раз привлекался, не то за свои политические убеждения, не то за какую-то причастность к экспроприации... Его друзья анархисты-коммунисты, и особенно один из них - Караев.