Знаменитый сыщик Калле Блюмквист рискует

Линдгрен Астрид

– Нужно только влезть на крышу, – решительно сказала Ева-Лотта.

Да, дело оставалось за малым. Калле обошёл вокруг дома, чтобы выяснить имеющиеся возможности. Но, как назло, в комнате Грена тоже горел свет. И почему старикам не спится вечерами? И им на пользу, да и другим удобно без помех погулять по их крышам! Что ж, ничего не поделаешь – помехи не помехи, а на крышу лезть надо.

Кстати, это было нетрудно: старик Грен любезно приставил лестницу к стене дома. Правда, она стояла перед его окном, тем самым окном, где горел свет. И гардины спущены только наполовину. Вряд ли Грен будет

в большом восторге, если, высунув голову в окно, вдруг обнаружит две Белые розы, полным ходом взбирающиеся по его лестнице. Люди, которые охотно предоставляли бы всем и каждому свои крыши для прогулок, – большая редкость. Но в войне Роз с такими пустяками считаться не приходится. Надо неотступно следовать по пути долга, даже если этот путь проходит по коньку крыши старика Грена.

– Иди первый, – бодро предложила Ева-Лотта.

Калле так и сделал. Он начал потихонечку взбираться по ступенькам, Ева-Лотта бесшумно следовала за ним. Единственное опасное место было на уровне второго этажа, против освещённого окна.

– У Грена гости, – осторожно прошептал Калле. – Я слышу голоса.

– Сунься туда и скажи, что мы тоже хотим вкусненького, – предложила Ева-Лотта и весело фыркнула.

Но Калле её предложение не показалось таким уж забавным. Он быстро лез дальше. Да и Ева-Лотта тоже стала серьёзной, когда достигла опасного места.

Да, у Грена был гость, это было слышно, но ничего вкусненького там не подавали. Кто-то стоял спиной к окну и говорил тихим, взволнованным голосом. Шторы мешали Еве-Лотте увидеть незнакомца целиком, но она разглядела тёмно-зелёные габардиновые брюки.

– Да, да, да, – повторял гость нетерпеливо, – я постараюсь. Я заплачу и покончу с этим адом!

Послышался скрипучий, стариковский голос Грена:

– Вы это уже не первый раз говорите. Я больше не хочу ждать. Я хочу получить свои деньги, понимаете?

– Я же сказал: вы их получите, – ответил незнакомец. – Мы встретимся в среду. Там, где обычно. Захватите с собой все мои векселя. Все до одного, эти треклятые векселя! Я погашу их все. И покончим с этим.

– Зачем же так горячиться? – кротко произнёс Грен. – Поймите и меня, я должен вернуть мои деньги.

– Кровопийца! – с чувством сказал незнакомец.

Ева-Лотта стала торопливо карабкаться дальше. Калле дожидался её, сидя на коньке.

– Они там всё про деньги болтали, – сообщила Ева-Лотта.

– Вот это самое ростовщичество и есть, – предположил Калле.

– А что это такое – вексель? – спросила Ева-Лотта задумчиво. Но тут же прервала сама себя: – Ах, да не всё ли равно! Пошли, Калле!

Им нужно было попасть на противоположную сторону дома, обращённую к окну Йонте. Жутковато балансировать по самому коньку в темноте, когда на небе ни единой звёздочки, которая могла бы дружески осветить опасный путь. Можно, конечно, ухватиться за трубу, но до неё ещё надо добраться…

Вот и труба, половина пути пройдена. Как не хотелось отрываться от надёжной опоры! Однако при взгляде на окно Йонте они воспрянули духом.

Предводитель

Белых роз сидел на стуле, вокруг него стояли Алые розы и кричали, размахивая руками, но он с гордым видом отрицательно качал головой. Ева-Лотта и Калле растянулись на животе, предвкушая удовольствие. Им было слышно и видно всё – какой триумф! Если бы их вождь знал, что спасение так близко! Всего лишь в нескольких метрах лежат его преданные воины, готовые для него пожертвовать жизнью и кровью.

Оставалось уточнить лишь одну деталь: как его спасать? Готовность пожертвовать жизнью и кровью, конечно, великое дело, но как это сделать? Ведь их разделяет пропасть шириною в несколько метров.

– Что-нибудь придумаем! – заявил Калле убеждённо и улёгся поудобнее, насколько позволяли обстоятельства.

Допрос у Йонте продолжался.

– Пленник, тебе предоставляется последняя возможность спасти свою никчёмную жизнь, – говорил Сикстен, безжалостно дёргая Андерса за руку. – Куда вы спрятали Мумрика?

– Ты вопрошаешь тщетно, – отвечал Андерс. – Могучая Белая роза вечно и неизменно будет владеть Великим Мумриком. Вы его никогда не найдёте, хоть пополам разорвитесь, – добавил он чуть менее возвышенно.

Калле и Ева-Лотта, лёжа на крыше, молча кивнули в знак одобрения, но Сикстен, Бенка и Йонте не на шутку разозлились.

– Посадить его ко мне в гараж на всю ночь, небось сразу обмякнет! – сказал Сикстен.

– Ха-ха! – усмехнулся Андерс. – Как Калле и Еву-Лотту, что ли? Насколько я знаю, они бежали через пять минут, и я собираюсь сделать то же самое.

Алые розы призадумались: для них оставалось совершенно непостижимым, каким образом Калле и Ева-Лотта ухитрились бежать из плена. Прямо что-то сверхъестественное! Однако не годилось показывать Андерсу, насколько они поражены.

– Не воображай, пожалуйста, что ты король побегов! Мы тебя так запрём, будь спокоен! Но только сначала я хочу узнать поподробнее об этом вашем языке. Говори всё как есть, если надеешься на снисхождение.

– Как бы не так! – ответил Андерс.

– Не упрямься, – настаивал Сикстен. – Скажи хоть что-нибудь. Например, моё имя. Как меня зовут на вашем языке?

– Боб-а-лол-дод-а, – с готовностью сказал Андерс и язвительно засмеялся, чтобы Сикстен понял, что речь идёт о тяжком оскорблении.

Как ни соблазнительно было перевести это слово на обычный язык, Андерс удержался: ещё разгадают их тайну! Он ограничился тем, что ещё раз ехидно засмеялся, а на крыше напротив ему от души вторили соратники. Если бы только вождь Белых роз знал об этом! Но пока ни он, ни Алые и не подозревали, что выступают перед публикой.

Сикстен скрежетал зубами в бессильной злобе. Алые рисковали остаться в дураках, а это непонятное лолоканье и додоканье могло хоть кого довести до белого каления. Ну, взяли они в плен вождя Белых роз, а что с ним теперь делать? Андерс упорно не соглашался выдавать тайны Белых, а рыцарственные Розы ни при каких обстоятельствах не опускались до того, чтобы физическим насилием вынудить признание. Конечно, дрались они часто так, что пух и перья летели, однако это была честная борьба на поле битвы. Но втроём напасть на одного беззащитного пленника – об этом не могло быть и речи!