Знамения. Разбуди меня, когда проснёшься
Шрифт:
– Да подожди ты, – ответила я, едва не поперхнувшись кофе, – ещё ничего до конца не ясно. Сначала нужно, чтобы всё прошло хорошо и мою книгу действительно взяли.
– Всё будет отлично! – воскликнул Чарли и глотнул ещё кофе. – Не понимаю, почему ты так в себя не веришь? Будь я на твоём на месте… – он задумался и мечтательно улыбнулся. – Роуз, да я бы уже стал премьер-министром! Можешь себе представить? Я и премьер-министр? – Чарли хохотал. – Включаешь телик вечерком, а там я, старина Чарли!
– Издаваемый автор и премьер-министр –
Собственные слова жгли в груди, вызывая слёзы. В ушах вдруг начало звенеть. Энди и Чарли непонимающе оглянулись на меня.
– Ты совсем ненормальная? – отрезала Энди. – Ты, чёрт возьми, написала книгу! Книгу! Не кому-то забор разрисовала и копы не поймали, а книгу написала! Ты понимаешь вообще, что это значит?
Я растерянно смотрела на подругу и не знала, что ответить.
– То, что у меня было, что писать?
Энди грозно выругалась и вскочила на ноги.
– Чарли, хоть ты ей скажи!
– Роуз, ты чего? – в отличие от Энди, Чарли мягко улыбался и обнял меня. – Ты сделала большое дело.
– Да полно тех, кто пишет, вы чего? – мне было одновременно смешно и почему-то обидно. – Зайдите в интернет! Сейчас писателей куча!
– Роуз, я очень тебя люблю, – нервно вставила Энди, – но какая же ты иногда… Зла не хватает!
– Вот что я скажу, – я поднялась на ноги, – если её издадут, тогда да, это будет что-то значить. А сейчас… Её даже никто, кроме тебя, не читал, – и прежде чем Энди возразит, я добавила: – Ты моя подруга, ты любишь меня и всегда поддерживаешь. Я не говорю, что это неправда или неправильно, но это другое.
– Знаешь, Роуз, пока ты считаешь, что я поддерживаю тебя только потому, что мы друзья, ты всегда будешь здесь. Будешь стоять на кассе, упаковывать чёртовы блузки каким-нибудь истеричкам, бежать с испорченными вещами в чистку, чтобы не вычли из зарплаты и только мечтать о чём-то грандиозном, ясно?
– Энди, ты чего? – с опаской вмешался Чарли. – Успокойся, эй.
– Ты разве не понимаешь, Чарли? – не унималась Энди. – Ты будешь здесь, Роуз, пока веришь, что ты – никто!
Я бы возразила, слова легко найдутся, но вот в чём дело: внутри я знала – Энди права. Самое обидное, когда понимаешь, что принижаешь себя больше, чем кто-либо другой. Когда смотришь в зеркало и думаешь, как хочется быть кем-то ещё, только бы не собой. Кем-то важным, кем-то талантливым, кем-то заметным, красивым, умным, способным, интересным, привлекательным, успешным, но не собой, потому что ты не имеешь значения. Тебя всегда мало, ты всегда какая-то «недо»: недостаточно красивая, недостаточно умная, недостаточно талантливая, недостаточно успешная.
Энди ушла остыть, я за тем же самым спряталась в примерочную. В зале остался только Чарли. Он немного нервничал, что остался один на один с возможными покупателями,
– Удачи тебе там, Роуз, – негромко и робко сказала Энди, пока я проверяла сумку. – Звони, как закончишь. Уверена, они будут в восторге от твоей книги.
– Спасибо, – на большее меня не хватило, ещё немного и полились бы слёзы, поэтому я просто обняла подругу. – Что бы я без тебя делала, Энди?
Улица встретила проливным дождём. Зонта у меня, разумеется, с собой нет. Остаётся надеяться только на то, что капли вдруг окажутся медленнее меня, я удачно смогу лавировать между ними и доберусь до метро более-менее сухой. Чуда не случилось, дождь усиливался с каждой минутой. У входа в метро, ютясь с десятком других прохожих под скромным навесом, я всё-таки решила взять такси и была у издательства за пятнадцать минут до назначенного времени. Мелиссы ещё нет. Надеюсь, она успеет вовремя.
Тревожно, страшно и внутри разрывается фейерверками приятное волнение. Как будто раскачиваешься на качелях, взлетаешь так высоко, что перехватывает дыхание и сжимается желудок. В следующую секунду делаешь полный оборот: вот тебе и страшно от осознания того, как это выглядело со стороны, что могло с тобой случиться, но в то же время накрывает такое счастье! Хочется прыгать, кричать и смеяться. Здесь также: часть меня паникует, теряется в догадках, что и как говорить, что делать, а вторая часть уже победила и празднует если не полноценную победу, то хотя бы новую веху в жизни.
На языке так явно чувствуется жжение и сладость алкоголя. Они сменяются чем-то горьковатым и противным – я никогда не курила, но думаю, дым на вкус именно такой. Горло пересыхает в одно мгновение, желудок урчит от голода. Хочется сбежать, хочется всего и сразу, и в первую очередь успокоить себя присутствием Мелиссы рядом. А её всё нет. Звонить мне, честно говоря, стыдно, а на сообщения она не отвечает.
– Роуз, она скоро будет, успокойся, – шептала я сама себе. – Возьми себя в руки, всё будет хорошо.
Но в свои же утешения верится с трудом именно в те моменты, когда поддержка больше всего нужна. Я обнимаю себя за плечи, зажмуриваюсь и прислушиваюсь к звукам улицы. Дождь. Капли барабанят по стёклам, они отзываются лёгким дребезжанием под натиском воды. Стуком перекидываются крыши домов и машин. Глухими звуками тайно общаются зонты прохожих. Только асфальт молчит, собирая все сплетни в переполненные водостоки. Машины, как помехи на радиоволнах, разрывают тонкие ручейки, смешивают их, но вода упрямо продолжает течь дальше. Нет ни паники, ни страха, только бесконечное вдохновение происходящим.