Знамя химеры
Шрифт:
– У вас есть другое предложение, леди?
Девушка снова задумалась. Некоторое время ее взгляд изучает мою фигуру и лицо.
– Может получиться, – решает она, после чего вновь обращается ко мне. – Если на вас накинуть мой плащ и скрыть лицо под повязками и капюшоном, то в темноте вас вполне могут принять за Уриэля. Вы мало различаетесь по росту и фигуре.
– А голос?
– На вопросы отвечать буду я. Вы – лорд Уриэль – могли сильно пострадать в схватке с мятежником. Да и не так хорошо стражники с ним знакомы, чтобы узнать по
– Так можно обмануть простую охрану у ворот, – задумываюсь я. – А как быть с капитаном стражи и магом охраны?
– А вы собираетесь с ними встречаться? Или вы думаете, что они будут день и ночь стоять на стенах и ждать вашего появления? Старшие офицеры и маг живут не в казармах, а в отдельных домах в городке за стеной. Миновав охрану ворот, я могу сказать страже, что мы будем ждать их утром в гостинице. Так мы можем миновать опасное пространство у стены. Обманув стражу, вы сможете покинуть город без лишнего шума. Утром я скажу, что высокий лорд срочно отправился в столицу.
– А вы не думаете, что, когда все откроется, к охоте приговорят вас?
– Скорее, меня удалят от двора и отправят домой.
– Какая жестокость! – усмехаюсь я. – Такой жертвы от вас я принять не могу. Первая часть плана настолько безумна, что может сработать. А вот утром вы, приняв вид перепуганной насмерть девчонки – у вас этот образ удачно получается, – расскажете про лавину и пленение. И про то, как злобный и жестокий принц Леклис заставил вас помочь ему сбежать. Ночи мне хватит, чтобы убраться от долины подальше.
– У меня только одно условие: отдайте мне мой лук, это подарок отца! – жадно разглядывая оружие, просит девушка.
Вопросительно поднимаю бровь и иронично спрашиваю:
– Интересно, что помешает вам меня сразу пристрелить?
– Вы спасли мою жизнь, за это я спасу вашу и помогу выбраться. Верните мне лук, это мое единственное условие! – упрямо сжав губы, заявляет девушка. – Если боитесь, оставьте у себя стрелы.
– Почему бы нет? – решаюсь я и не без сожаления возвращаю лук и стрелы. Если она меня пристрелит, то я умру с твердой уверенностью, что был прав: все эльфы – лицемерные ушастые сволочи!
Пока мы разговаривали, стало смеркаться. Солнце исчезло за высоким горным хребтом задолго до наступления темноты.
В пещере было сухо и тепло. Эльфийка, скрестив ноги, села на мое ложе. Мне пришлось довольствоваться нагретым камнем у костра. Гнедой жеребец самым наглым образом храпел в углу пещеры.
– Леди, вы не знаете, как зовут мой трофей? – кивнув головой в его сторону, спросил я.
– Вообще-то Ainskair, – улыбнулась девушка, – но лорд Уриэль чаще называл его проклятьем Падшего и неблагодарной скотиной. Конь не любил Уриэля.
– У нас много общего, – хмыкаю я. – Айнскаир. Айнскаир. Пока произнесешь – язык сломаешь. Это на староэльфийском?
При правлении Элберта III основным языком Рассветной империи стал так называемый новоэльфийский, или общий. От эльфийского в общем языке осталось только название и наименее зубодробительные словечки. Основу языка составил один из главных человеческих диалектов.
– Вы совершенно правы. В переводе на общий это будет «быстрый, как ветер».
– Ветер. Хорошая кличка для лошади. Пожалуй, так теперь я и буду его называть.
Перекусив из моих скромных запасов, мы некоторое время дружески беседовали о мелочах. Когда совсем стемнело, я расстелил рядом с костром лошадиную попону, которая должна была послужить мне сегодня постелью.
Боясь нарушить выкованное между нами ранее хрупкое равновесие, я все-таки решил задать давно интересующий меня вопрос:
– Леди Эйвилин, – обратился я к притихшей девушке, – вы можете рассказать о себе?
Долгое время она не отвечала.
– Моя мать родом из младшего дома, – тихо начала рассказывать она. – У нее обнаружился сильный магический дар, и она отправилась обучаться в столичном университете. Там она познакомилась с моим отцом. Отец был наследником одного из старших домов. Женившись на моей матери против воли главы дома, он навлек на себя его гнев. Отца лишили наследных прав и сослали наместником в одну из отдаленных провинций. Там я родилась и выросла. Полгода назад отец отправил меня в столицу, к дяде. Он думал, что при дворе я найду себе удачную партию.
Из каких домов были ее родители, девушка не сказала. Настаивать я не решился.
Богатый на события день закончился…
Мы отступаем. Еще немного, и драконы начнут выкашивать наши ряды подобно темным жнецам Падшего. Армии откатываются назад. Часть солдат, бросив оружие, начинает паническое бегство. Они уже мертвецы. Оставшиеся воины выстраивают несколько каре вокруг уставших магов и медленно отходят. Пока маги смогут блокировать магию, у нас есть мизерный шанс дождаться подхода эльфов.
Дракониты бросаются в яростные атаки на ощетинившиеся сталью порядки. Шедшее последним каре неожиданно замирает. Развернув знамена, оно перестраивается в линию и разворачивается в сторону драконитов. Видя жертву товарищей, мое каре из остатков «кулака» начинает перестраиваться с твердым намерением принять бой вместе с ними.
– Держите этот проклятый Падшим строй! – срывая голос, ору я. – Отходить! Всем отходить! Не делайте их жертву бессмысленной!
Восстановленное каре продолжает пятиться назад.
Наконец-то!!!
Из-за холмов, с которых мы начали битву, стремительно вылетают эльфийские конные лучники. Подобно двум гигантским клешням морского краба, они начинают охватывать наши отступающие каре с флангов. На вершинах холмов, трепеща штандартами, выстраиваются стрелки и пехотинцы.
Эльфы натягивают луки, на наши ряды падает ливень стрел. Радостный крик, пронесшийся было над ними, сменяется воплями ужаса и проклятий. Эльфийские пехотинцы на холмах начинают методичную резню безоружных беглецов.