Знание-сила, 1997 № 02(836)

Коллектив авторов

Именно существование такого единого закона построения данного класса образов (мифов, символов и тому подобное), то есть существование их общего, универсального праобраза («архетип», от греческого «архе» — начало и «типое» — образ в дословном переводе означает как раз «праобраз»), и объясняет, почему в различных мифологиях, религиях и литературах появляются устойчивые общие мотивы.

Андре Массой, Ив Танги и другие «Cadavre exqui», 1925 год

Очень важно, что, по Юнгу, эта «древняя формула», которая

всплывает из бессознательных глубин нашей коллективной памяти, была выловлена первобытной психикой из окружающего мира и, стало быть, объективно соответствует некой реальной закономерности бытия. Это означает, что содержание некоторых сновидений или предчувствий (тоже ведь выносящих в сознание древние архетипы) имеет какие-то реальные параллели во внешнем мире. Иными словами, во внешнем мире обязательно существуют — и могут синхронно с нашим сновидением произойти — события, которые отражают ту самую закономерность, что запечатлена в архетипе, лежащем в основе этого «пророческого сна». Вот почему Юнг и писал, что «гипотеза синхронности, по существу, означает, что одно и то же трансцендентное значение может синхронно проявиться как в виде некого психического явления, так и в виде совершенно независимого от него явления внешнего мира».

Грубо говоря, человеку может присниться, что он стал бессмертным, и одновременно в окружающем мире может произойти что-то такое, что свидетельствует о бессмертии человеческого рода, например, рождение у этого человека ребенка. Физически это совпадение, конечно, случайно, но на более глубоком — метафизическом — уровне оно имеет определенный смысл: оно «значит», что мир (и его отражение в нашей психике) действительно содержит «идею бессмертия» (как реальную возможность). Эта-то идея неожиданно всплыла из нашего «коллективного бессознательного» в виде «вещего сна». Ничего удивительного в том, что он оказался вещим, разумеется, нет: случайно здесь то, что совпадение с реальностью произошло именно в данном конкретном случае, и закономерно — что в каких-то случаях оно обязательно должно было произойти.

«Значимые совпадения» неизбежны, потому что в структуре образов, порождаемых нашими архетипами, отражена структура бытия. В каких- то случаях сновидение и реальное событие, отражающие один и тот же закон мирового устройства, должны обязательно совпасть во времени (оказаться «синхронными»), и тогда мы говорим о «вещем сне». В действительности, это архетип, вернувшийся в сознание в виде сновидения, вдруг осветил нам подлинное устройство окружающего мира, его скрытые закономерности, его «порядок».

Я должен извиниться за столь пространное отступление. Оно необходимо потому, что точное понимание гипотезы Юнга играет существенную роль в нашем обсуждении законов Мэрфи. Возвращаясь к ним, мы должны снова дать слово профессору Прайсу. Он очень точно назвал все эти неприятные журнально-бутербродные совпадения проявлениями «негативной синхронности». Ведь и туг наши предчувствия «синхронны» с происходящими вслед за тем реальными событиями, только в данном случае события эти сплошь «негативны». Для нас, разумеется. Можно, конечно, сказать, что эта «негативная синхронность» вызвана злонамеренностью природы. Но не станем же мы вслед за параноиками радостно восклицать, что «весь мир сговорился против нас!» Не такие уж мы, в конце концов, важные персоны для Господа Бога! Куда скромнее будет признать — «негативные совпадения», описываемые третьей группой законов Мэрфи, в отличие от «значимых совпадений» Юнга, никакого скрытого смысла в окружающем мире не открывают, потому что такого смысла, какой мы им приписываем, в этом мире попросту нет.

Но почему же мы все-таки склонны приписывать этим законам зловещий смысл? По мнению профессора Прайса, это объясняется одной важной особенностью человеческой психики. Антропологи и психологи, говорит он, давно уже отметили, что людям свойственно жгучее желание обнаружить надежную предсказуемость (то

есть, по существу, закономерность) во всем, что их окружает. Иными словами, им свойственно понятное желание знать, что их ожидает. В книге Густава Ягоды «Психология суеверий» приводится множество примеров того, как настойчиво цепляются люди за веру во всякого рода гороскопы, гадания и предсказания, даже вопреки многочисленным разочарованиям. Что же привлекает их к этому способу ориентирования в окружающем мире, если он столь явно недостоверен? Однако, если даже заклинание, магическое действие или предсказание срабатывают лишь в половине случаев, это все равно дает человеку ощутимое психологическое облегчение. Все- таки почувствовать себя хотя бы наполовину «зрячим» в отношении будущего — совсем не то, что ощущать себя полностью «слепым»!

Но как, тем не менее, быть со второй половиной, когда данное заклинание или предсказание оказывается ошибочным? Нам обязательно нужно это «объяснить» — ведь иначе придется признать, что и прежние «удачи» были всего лишь случайными и никакой особой силы во всей этой мистике нет. А на это мы не согласны. Поэтому мы начинаем придумывать неудачам «рациональные» объяснения. Чудотворное средство не могло не сработать «просто так» — ведь сработало же оно в остальных случаях. Значит, была какая-то сила, которая действовала против нас! Бутерброд упал маслом на ковер не просто так, а потому что подействовала «злая сила».

Вера в существование такой силы сопровождает человечество с древнейших времен. Уже у древних греков была особая богиня (ее звали Эрис или Эрит), которая якобы непрерывно творит беспорядок, причем злонамеренно и коварно. Это же надо; придумать божество, которое управляет... беспорядком! Мы настолько боимся признать органически присущую природе непредсказуемость и случайность, что даже беспорядок возводим в некий порядок! Закон Мэрфи, заключает профессор Прайс, — это наша современная версия богини Эрис.

В действительности нас должно было бы удивлять, что нам вообще удается что-либо осуществить в этом хаотическом и беспорядочном мире. Вместо этого мы приписываем этому миру некий желанный нам «внутренний порядок», воображаем, будто он устроен в полном соответствии со всеми нашими желаниями, а потом требуем объяснений, почему бутерброд куда чаще падает намазанной стороной и почему вообще «все, что может пойти наперекосяк, обязательно идет наперекосяк».

Объясняя этот досадный факт скрытой злонамеренностью вселенной и ее умышленным коварством, мы, конечно, не предотвращаем этим очередное падение бутерброда маслом на ковср, но, по крайней мере, утешаем себя тем, что «нашли» какую- то «закономерность». Ведь теперь мы уже не пребываем в ужасном неведении! Теперь мы уже «знаем», в чем «истинная» причина всех наших неприятностей! И теперь мы уже можем смело улыбнуться вместе с Мэрфи; молоток опять попал по больному пальцу? А что мы вам говорили?! Если что-нибудь может произойти не так, «как надо», оно обязательно произойдет именно не так, как надо. Это же закон природы, его еще Мэрфи открыл... .

ВО ВСЕМ МИРЕ

Звезды—пришельцы

Американские астрономы нашли в нашей галактике звезды, которые явно залетели сюда из других галактик.

Возраст звезды обычно определяется по тому, сколько в ней металлов и других тяжелых элементов; чем больше металлов, тем моложе звезда. Например — наше Солнце. Много лет Джэрдж Престон из Пасадены, штат Калифорния, искал заезды без металлов — старью звезды. Ему удалось найти двойную звезду С 22873—130, в которой в тысячу раз меньше металлов, чем в Солнце. Престон считает, что эта звезда и некоторые другие найденные им «старики» попали в нашу Галактику много лет назад во время ее столкновения с другой небольшой галактикой.