Знать
Шрифт:
— Глупец! — Барон не выдержал и ударил по столу. — Твои действия приведут к ещё одной войне! Когда Анзор узнает, что его сын был похищен, он будет рвать и метать! И ты предлагаешь после этого преподнести ему на блюдечке информацию, чьих рук это дело? У него гвардия, деньги, власть и сила! Любой дом встанет на его защиту! Юг помнит, какой зверской и неистовой бывает сила Орла! И юг уважает эту силу! Нас растопчут и не поморщатся!
— Вовсе нет, — Демид медленно покрутил головой. — Я очень хорошо всё продумал. Никто не поймёт, что это были мы. Я ведь не собираюсь требовать у Багратиона земли. Это было бы глупо, я понимаю. Я потребую золото и сделаю это через подставных лиц. Никто даже не поймёт, что произошло.
— Что насчёт Княжича? — Роман Игнатьевич заметно успокоился, но лишь из-за того, что прекрасно понимал свою беспомощность. Демид уже сделал своё. — Что планируешь делать с ним после? Даже если мы все тут будем ходить в масках, как какие-то вшивые разбойники, наше поместье нам не скрыть! Он узнает его, узнает гербы, и, когда вернётся к отцу, наши головы мигом слетят с плеч! Никакое золото нас не спасёт!
Демид широко улыбнулся, словно ожидал этого вопроса.
— Вот здесь… — он медленно повернулся и поднял вверх руку, на безымянном пальце которой красовалось воронённое кольцо с красным рубином. — Мы пустим в ход наш артефакт и сотрём парнишке память. Он ничего не вспомнит, и мы выйдем сухими из воды. Даже если кто-то окажется умнее, чем мы думали, и сможет понять, из-за чего мы в короткие сроки смогли вернуть себе былое величие, никто не сможет этого доказать. А если нам повезёт, и кольцо сработает, как надо, мы сможем даже подменить его воспоминания, указав на другой дом, скинув на них всю вину. Возможно, мы даже сможем изобразить сцену, будто сами спасли Княжича! Тогда мы не только получим выкуп, нас наградят! Мы сможем убить нескольких зайцев разом! Как тебе мой план, отец? Не правда ли, он замечательный?!
Роман Игнатьевич был обескуражен, но не от «гениальности» своего сына, а от его глупости. Барон прекрасно понимал, к чему может привести вражда с Багратионом. На кону стоит слишком многое, и в случае неудачи они потеряют всё, в том числе и свои жизни. Безусловно, план старшего сына мог сработать, но в нём было слишком много «но», которые могли всё испортить и разрушить их жизнь по щелчку пальца.
Золото можно отследить, даже проще, чем Орланы, ведь на каждой монете есть печать с идентификационным номером монеты. Да и Княжич… много слухов про него ходит. Если хоть половина из них окажется правдой…
— Артефакт стоит дороже, чем мы можем получить от Багратиона, ты это осознаёшь? — сухо спросил отец.
— Да, понимаю, но ты ведь сам говорил, что это фамильная реликвия и никогда его не продашь.
— Не продам… — прошептал Роман Игнатьевич и, тяжко вздохнув, уселся обратно за свой стул. — Он принадлежал твоей матери, и после её смерти это единственное, что от неё осталось.
Глава семейства замолчал и уставился в одну точку, обдумывая то, что услышал. Средние сыновья тоже хотели рассказать о своих планах, но Барон на них даже не взглянул. Подняв ладонь вверх и призвав всех замолчать, он ещё несколько секунд смотрел в одну точку, а затем выдохнул и посмотрел на Демида.
— Я против этой идеи.
— Поздно, — спокойно ответил старший. — Он уже должен направляться к нам в поместье, если всё прошло гладко.
Роман Игнатьевич цокнул языком и решительно произнёс:
— Княжича не трогать. Когда он прибудет в поместье, окажем ему лучший приём из возможных. Я попробую загладить твою оплошность. Ты поспешил, сын мой, и очень меня разочаровал. Мне следует пересмотреть своё решение насчёт твоего наследства.
— Что?! — Демид насупился, разгневался и на его лбу выступила вена. — Я стараюсь ради нашего дома, и ты из-за этого хочешь лишить меня наследства?! Я — твой сын, старший сын!
— И что с того? — Барон смерил непутёвого отпрыска презрительным взглядом. — Тебе уже четвёртый десяток пошёл, а ты всё ещё живёшь с отцом. Более того, даже не выходя из поместья, умудряешься творить бесчинства и делаешь всё, чтобы разрушить нашу репутацию.
— Репутацию?! О чём ты говоришь, старый идиот?! Дом Аваловых уже давно никто не уважает! У нас нет средств даже для поддержания поместья, не говоря уже о том, чтобы следить за землями. Хотя, постой… у нас ведь нет земли! Вся наша земля уже сотню лет принадлежит Багратионам! Чего уж там! Эти придурки умудрились разрушить одну из виноделен, которая когда-то принадлежала нам!
Барон с силой стукнул по столу кулаком, отчего одна из ножек всё-таки треснула, и стол рухнул на пол, а за ним и вся еда. Сила в старике таилась нешуточная, и Демид напрягся, понимая, что в равной схватке один на один, он не выстоит.
— Тебе-то что до этой земли? Когда наш дом процветал, ни ты, ни твои братья, ни даже я ещё не родились! Я сказал, Княжича мы не тронем! Никто из вас не тронет его! Мы договоримся с ним, заплатим, если того будет требовать ситуацию и отпустим. Не дай Бог, твой человек как-то навредит ему, будешь лично за это головой отвечать, — Роман Игнатьевич рассвирепел и кричал так, что исхудавшие стены поместья заходили ходуном. — А теперь выметайтесь все! И чтобы я вас не видел до приезда Княжича! Дважды повторять не буду!
Младшие тут же послушались отца и покинули зал, а вот старший остался. Он ещё где-то с десяток секунд сурово сверлил Барона взглядом, не решаясь высказать всё, что думает.
— Тебе особое приглашение нужно?
Ответить Демид не решился. Быстрым шагом он вышел из зала и удалился в свои покои. С тяжёлым сердцем Барон сел обратно на стул и посмотрел на своего помощника, который всё это время невольно наблюдал за ссорой.
— Позови плотника, пускай починит уже этот стол, или заменит его на что-то более подобающее. К нам едет Багратион, и нам нужно встретить его, как подобает. Не забудь сообщить поварам, чтобы достали наше лучшее мясо и вино из погреба. Устроим ему пир, чтобы он забыл о произошедшем.
— Будет исполнено, мой господин.
Где-то на просёлочной дороге.
В это же время.
Что можно сделать с кортиком и девкой в короткой юбке в напарниках против толпы вооружённых до зубов солдат? Не знай я, что на самом деле творится в мире и не пройди через перерождения, с уверенностью бы сказал, ничего. И поставь я ставку на вояк, я бы проиграл.
Доспех — вещь! Когда мы с Марией синхронно открыли двери машины и высыпались наружу, а в нас полетел пулемётный шквал, доспех выдержал. Было неприятно, когда пули попадали по доспеху, окутывающему моё тело прозрачным щитом, словно меня очень частно и беспрерывно колотили кулаками. Но это было пустяком. Даже Первый сильно не переживал, когда увидел его в действие, и решил некоторое время не перенимать контроль, дав мне возможность показать себя.
Я воспользовался этой возможность и показал всё, что смог перенять от Давида. Воевать против вооружённых и укутанных в броню солдат при помощи кортика? Ха-ха! Я не самоубийца, но он мне всё же пригодился. Стоило одному из вояк показаться мне на глаза и подойти поближе, я размахнулся и кинул в него кинжал. Он вонзился ему в шею, пройдя между шлемом и бронежилетом, точнёхонько в неприкрытую бронёй область. Мужик замертво грохнулся на землю. Долго не думая и не проверяя доспех на износ, крутанулся вокруг оси и забежал за машину, быстро открыв багажник и выхватив оттуда свой Родовой клинок.