Знай, что я люблю тебя

Мелевич Яна

– Ну ладно, Тасманов. Сам напросился!

Бросилась к банкам, окуная ладонь в вязкую алую жидкость, бросаясь за ним. Кожа, волосы, одежда. Все оказалось перепачканным в считанные секунды. Яркие капли различных цветов оказались на полу и стенах. За мазками появились следы ладоней, пальцев, разводы, смешивающие в удивительные оттенки различные цвета. Перевернув банки, разлились краску, позволяя ей смешаться в самом центре гостиной, пачкая дорогой паркет, однако им до этого не было никакого дела.

– Мои волосы похожи на цветную солому, - проворчала, показывая язык на камеру. Разве страшно позировать, когда едва можешь дышать от смеха, а сам испачкан в краске с ног до головы, как и твой фотограф?

Тасманов

широко улыбнулся. На испачканном лице казалось белые зубы вовсе засияли до слепоты. Даже сейчас он был невероятно красив, настолько, что захватывало дух, забирая остатки дыхания из легких. Но за внешними данными, дарованными удивительным сочетанием генов, скрылось нечто больше. Забота, безграничная любовь к миру, творчеству и самой Раисе, спрятанные глубоко в душе Ярослава, умеющего не только брать тепло, но и отдавать в ответ. Уцелевшая удивительным образом аппаратура делала снимок за снимком, подчиняясь касанию пальца. Щелчок – кадр, Рая позволила себе расслабиться, оставляя позади смущение со стыдом. От поз, чуть более откровенных, чем позволяло собственное «Я» до смешных рожиц, вызывающий смех у обоих. Рая улыбалась, тянясь к нему рукой, переплетая их пальцы в замок, почувствовав, как Тасманов потянул ее на себя резко, фиксируя этот кадр, подняв фотоаппарат.

– Наверняка получилась ерунда, - неуверенно проговорила Рая, тяжело дыша. Чувствуя, как кружится голова и прохлада ночи легким ветром из приоткрытого окна обдувает разгоряченное тело. – А я дико страшненькой. Не вздумай никому показать.

– Ты не можешь быть страшненькой. Красивее тебя нет женщины на свете, Рысенок, - отозвался Ярослав серьезным тоном. Не размыкая рук, наклонился, убирая фотоаппарат на единственный чистый пяточек в углу комнаты, вернувшись в исходное положение, обнял за талию, потянув рубашку вверх, выдыхая в губы:

– Поверь мне, никто с тобой не сравнится, - легкая испачканная ткань отлетела в сторону, но до нее уже никому не было дела. Поцелуи не давали отвлечься, руки замерзнуть, вызывая приятную дрожь по коже от прикосновений, откровенных ласк, доводящих до невыносимого желания, сосредоточившегося внизу живота настоящей болезненной тяжестью. Опускаясь на паркет, испачканный в краске, абсолютно стало наплевать обоим, как сильно они измажутся в ней окончательно. Ладони скользили по телам, размазывая немного загустевшую жидкость. Красные, синие, желтые, черные разводы, поцелуи, сладкие стоны – все это наполнило тишину гостиной за считанные минуты. Пальцы Раисы коснулись пояса черных джинсов Тасманова, помогая стянуть их. Краем глаза заметила блестящий серебристый квадратик, невольно расстроенно вздохнув. Когда он привычно отстранился, отвлекшись на пару секунд, показавшихся вечностью. Правда затем наслаждение стремительной волной накрывшее с головой, уносящее за собой любые невзгоды и страхи. Им некуда было торопится, потому занятие любовью превратили в искусство, медленно и неторопливо изучая друг друга губами, пальцами, движениями тел навстречу.

Вспышка оргазма будто фейерверк – еще долго сохраняя приятное послевкусие, медленно угасая, сменяясь привычной негой.

– Мы похожи на двух поросят в цветных лужах грязи, - пошутил Тасманов, чувствуя, как Раиса хихикает от смеха, прижимаясь к нему всем телом. С неохотой приподнялся, перекатываясь с нее, слыша, как она подскочила, крикнув на ходу уже из прихожей, роясь в пакетах с запасными вещами, косметическими средствами и едой:

– Чур я первая душ!

Фыркнув, проведя пальцами по слипшимся волосам, ощущая, как засохшая краска неприятно колет кожу, заставляя невольно чесаться. Отмываться продеться в лучшем случае жесткой губкой, в худшем – растворителем. Поднялся, хватая себя, испорченные джинсы, ставшие хоть и модными, но абсолютно

непригодными для носки и только после этого осознал одну важную вещь, убирая использованный презерватив.

– Ох, бл*ть, - выдал негромко, поняв, что тот порвался.

Глава 22 - Она была прекрасна

– Я бы на твоем месте остерегалась. Такое количество бывших, как у Тасманова – есть куча опасений. Дает повод задуматься, - Раиса вздохнула, отпивая из кружки горячий кофе. Тепло пронеслось по венам, разгоняя кровь, согревая словно изнутри. Май близился, а погода лучше не становилась. Очередной ненастный день, темные тучи, обещанный ливень по прогнозу в телефоне по приложению. Перевела взгляд на Лану в очередной раз качая головой.

– Лан, ребята из участка прорабатывают все версии и ищут виновников этих дурацких «шуток», - попыталась убедить ее или скорее себя, опуская взгляд прямо в черную жижу на дне, задумчиво прикусывая губу, слыша фырканье подруги.

– Шутки? – блондинка откинулась на спинку стула, хмуря идеальные брови. – Изорванные игрушки, похоронные венки и те надписи на дверях подъезда, по-твоему, шутки?

Возможно, она была права. Раиса допускала такую мысль. За последние пару недель сталкер Ярослава на связь не выходил, зато начал активное мелкое пакостничество. Пока в отделении ждали разрешение сверху для запроса данных по номеру, с которого Ярику приходили сообщения, преследователь (или преследовательница) занимался тем, что подбрасывал в почтовые ящики свои «подарки». Пару раз приезжали из похоронного агентства по запросам, поступившим к ним. Привозили венки, четное количество цветов в букетах, даже один раз исписали краской двери мерзкими репликами. Казалось бы, детские шалости, однако они невероятно злили. Это только те, о которых Раиса знала. А о скольких Ярик предпочел умолчать? Пару раз заставала его сидящим на кухне посреди ночи одиноко в раздумьях. Вновь появившаяся пачка сигарет всегда неизменно лежала перед ним на столе, правда пока еще не открытая. Радовало, что не алкоголь.

«Смотри, чтобы он вновь пить не начал», - вспомнила предупреждение Павла, сказанного накануне. Эта ситуация всех и каждого в их компании держала в напряжении. Кристина добивалась ускорения процедуры получения запроса для мобильных операторов и интернет провайдеров после парочки спам-сообщений, Алла хоть никакого отношения к юристам не имела. Но грозилась прожарить незадачливого шутника на сковороде. Остальные тоже не сидели без дела, зато за эти дни они очень сблизились с Неверовой, которая помогала советами и ничего не значащими разговорами отвлекаться от мрачных мыслей.

– Не хочу об этом думать, - буркнула, опуская взгляд на сложенную в несколько раз салфетку. До конца перерыва обеденного оставалось еще тридцать минут, лёгкий обе уже отправился в желудок, лишь голова раздувалась от обилия роящихся внутри эмоций и выводов.

– Вот и зря, стоило бы, - проворчала Неверова, накалывая на вилку помидор черри. – Хотя моя двоюродная сестра вечно говорит. Что наши мысли материальны. Не стоит на них зацикливаться без особой надобности, иначе можно беду накликать.

– Дело говорит, - кивнула Рая, упираясь локтем в стол, подпирая рукой подбородок. – Хороший совет.

– Если бы он помогал, - пожала плечами. – Иногда вот произносишь, произносишь, а мысль все никак не сформируется ни во что конкретное.

– Может не так говорила?

На этот вопрос блондинка ничего не ответила. Повернув голову куда-то к окну, задумчиво постукивая ноготками по столешнице. Минутное молчание дало возможность перегрузить атмосферу, повисшую над столиком. Кошкина откинулась на спинку стула, вдруг услышав очередной вопрос от Ланы: