Знающий не говорит. Тетралогия
Шрифт:
– Суки, – громко сказал эльф с чувством, обращаясь одновременно и к своим тюремщикам – хозяевам замка, и к богам, по чьему недосмотру творились это безобразие, и лег спать.
– Как себя ведет наш гость?
– Дрыхнет без задних ног, – тихо поведал охранник. – Прям как у мамки на печке.
Лорд Рувин недоверчиво покачал головой и осторожно вошел в апартаменты. Его предположения относительно реакции эльфа на пленение были самыми пессимистичными. Будь на то его воля, то все могло сложиться иначе. Хотя бы менее оскорбительно для гордой эльфьей натуры. Однако Норольд настоял на немедленной доставке Альса в замок. За двадцать пять лет у герцога выветрились
Слова караульного с действительностью не расходились. Эльф развалился на кровати, возложив ноги, прямо в сапогах, на целую гору подушек. Выглядел он настолько безмятежно, что Рувину стало не по себе. Во сне Альс слабо улыбался. И у него было изумительно молодое лицо создания, прожившего несколько человеческих жизней. Сколько точно, Рувин даже вообразить себе не мог. Если в юности мысли о долгожительстве эльфа лорда-советника не посещали, то теперь все чаще и чаще, глядя на свое собственное отражение в зеркале, он понимал, как быстротечны людские годы, и каждой косточкой ощущал, что старость не за горами. А Ириен ничуть не изменился, сохранив и гибкость, и силу, и сноровку. Все-таки боги несправедливы к людям, отмеряя им так мало лет жизни.
– Какого хрена вы все это затеяли? А, Рувин? – спросил эльф, внезапно открыв глаза и заставив того вздрогнуть от неожиданности.
Ириен не пошевелился, пальцем не двинул, но лорду-советнику захотелось сделать шаг назад. Так, на всякий случай.
– Извини, так получилось.
– Паршиво получилось. Я вроде ничего плохого вам с его светлостью не делал, – ровно сказал эльф, закидывая руки за голову. – Можно было объясниться каким-нибудь иным способом.
– Можно, – согласился Рувин. – Но где гарантия, что ты согласишься нам помочь?
– Никаких гарантий. Я понятия не имею, чего тебе от меня надо, но, скорее всего, со спокойной совестью послал бы и тебя, и герцога куда подальше вместе с вашими делами и заботами.
– Но я все же попытаюсь. Хорошо?
– Валяй, – кивнул эльф, забрасывая при этом одну ногу на другую.
Лорд-советник тяжело вздохнул.
– Когда-то мы были молоды, когда-то мы даже дружили. Норольд был наследником, я – его дальним родичем и молочным братом, а ты – военным советником покойного герцога, лучшим мастером клинка в Игергарде. Что ты нашел в двух юных шалопаях, мне непонятно до сих пор. Мы же с его будущей светлостью тянулись всеми силами к загадке, которую ты всегда собой являл. Ты был неповторим, как солнце. Герцог Корбин всегда прислушивался к твоим словам, а он в принципе не имел привычки слушать кого бы то ни было, кроме себя. Женщины покорялись одному движению твоих бровей, бывалые воины преклонялись перед твоим воинским искусством. И мне тогда казалось, что для тебя нет ничего невозможного.
«Хорошенькое начало, – подумал Ириен. – Что же будет впереди?»
Он не перебивал, слушая предельно внимательно, стараясь не упустить ни единого жеста, ни малейшей интонации. Перед ним снова был тот самый Рувин – человек двадцати трех лет от роду, пылкий и нетерпеливый, который был искренне его, Альса, рад видеть. И одновременно это был Рувин старше прежнего себя ровно на двадцать пять лет, только гораздо разочарованней в жизни и циничней, и которому от эльфа было что-то нужно. Кто из этих двух Рувинов был более реальным, еще предстояло выяснить.
– Теперь Корбин лежит в усыпальнице, Норольд унаследовал герцогскую корону, а также все достоинства и пороки своего родителя. Я сделал неплохую карьеру. А кем стал ты, Ириен? Мне важно это знать хотя бы для того, чтобы понять, смогу ли я тебе доверять в дальнейшем.
– У тебя есть нужда в доверии ко мне или ты пишешь научный труд по влиянию четвертьвекового срока на характер и способности эльфов? – холодно полюбопытствовал Ириен.
Рувин удержался от резких слов и только хмыкнул. Ему ли не помнить, каким ядовитым и несдержанным на язык может быть Альс.
– Я надеюсь, что это сам Файлак послал нам тебя в тяжелые времена. У меня ведь есть к тебе дело. Очень важное и очень серьезное.
– Я догадался, Рувин.
– Но прежде всего я хотел бы удостовериться…
– В моей лояльности?
– Да, именно. Я сам стал тем, кем являюсь, а я человек в Лейнсруде и в Ритагоне не последний только потому, что всегда оставался верным присяге, верным слову, данному Норольду. Он верит мне, я же, в свою очередь, предан ему. На том и стоим.
И это тоже был тот самый, давнишний Рувин – отчаянный дворцовый интриган, нарушитель любых обязательств, свято блюдущий только узы дружбы и верности Норольду, своему молочному брату. Когда-то этот факт стал для Ириена неожиданным открытием, достойным самого пристального внимания и изучения.
– Я еще не вызвался добровольцем разрешать твои заботы, лорд Рувин. До сих пор у меня на лбу не было написано аршинными буквами «Готов влезть в любую ж-ж-ж… задницу». Это во-первых, а во-вторых, насколько я понимаю ситуацию, то она такова, что и тебе, и его светлости придется либо верить мне по старой памяти, либо оставить свои дела при себе. Так всегда и происходит, когда обращаешься к кому-то постороннему за помощью. И никакого иного способа узнать, подведу я вас или смогу помочь, не существует. По крайней мере я о нем ничего не знаю, да и ты тоже.
Эльф развел руками, мол, решать тебе, разумник, что надумаешь, то и будет. Лорд Рувин сосредоточенно молчал. Он успел подзабыть, как порой сложно договариваться с созданиями, по легенде первыми придумавшими само понятие договора.
– Ладно. Слушай внимательно. Дело в том, что Норольд женат вторым браком. От первого супружества у него есть дочь, которая наследовать, понятное дело, по закону не может. Несколько лет назад герцог женился на девице из рода Итаворт. Одэнна – красивая и милая девушка, совершенно здоровая, из семьи, где женщины рожают удачно и часто без всяких осложнений. Но она смогла родить наследника только спустя три года после свадьбы. Норольд весь извелся, ожидая, что жена вот-вот понесет, а этого долго не происходило. Его можно понять, если учесть, что повторно Нор женился после сорокалетия. Он стал подумывать о разводе, чтоб успеть выбрать более подходящую невесту, как вдруг Одэнна наконец забеременела. Герцогиня родила в положенный срок двух прекрасных малышей – мальчика и девочку. Все вроде наладилось, но вдруг стали происходить странные вещи. Наша герцогиня начала чахнуть прямо на глазах. Не то чтобы болеть, а просто из живого человека превратилась в перепуганное привидение, страшащееся собственной тени. Норольд пригласил лучших лекарей, но те только руками разводили, никакие травы, никакие мази – ничего не помогало. Потом лекарей сменили маги, и примерно с тем же результатом. На женщине не оказалось ни проклятия, ни порчи.
Ириен не стал перебивать рассказ лорда-советника, но слушать дальше ему уже не очень хотелось. Последнее дело – влезать в дела аристократов, где все события подчинены вывернутой наизнанку логике наследования титулов. И какова бы ни оказалась истина, она будет иметь право на признание, только если не навредит династическим интересам правителей. Повествование же лорда Рувина становилось все более похожим на сказку о глупом короле и безумной королеве. Вот только король… тьфу ты, герцог оказался к тому же слепцом, а ко… герцогиня до такой степени упорствовала в своем безумии, что довела ситуацию до крайности.