Знающий не говорит. Тетралогия
Шрифт:
– Куда вы держите путь, леди… Шэсс?
«Ох, какой же ты зоркий, милейший господин Каньер».
Она промолчала. Нобиль не стал домогаться ответа, но сразу стало понятно, что просто так он свою новую знакомицу не оставит. Джасс и не возражала. Компания вооруженного мужчины, к тому же благородной наружности да при мече, ее вполне устраивала.
– Я вас обидел?
– Нет. Я и есть – леди. Заклинательница погод с острова Кераган.
– Ах вот оно в чем дело, – с облегчением вздохнул Аланни. – Я уже слыхал, что эрмидэйцы насаждают на островах свою веру.
Господин Каньер сам ответил на собственные вопросы, облегчив Джасс жизнь, избавив от ненужных объяснений. Как любил говаривать некий эльфийский принц, «Люди всегда торопятся с ответами». Он был прав. Надо всегда давать людям возможность додумать свою версию событий.
Они без всяких проблем доехали до следующего городка, который, по счастью, находился уже в Лейнсруде, там Джасс продала все, что связывало ее с убитыми насильниками, включая рыжую лошадку и кафтанчик. Обратив кровь в полновесное серебро, говоря словами менестреля. Взамен кобылы Джасс купила молодого послушного мерина за совершенно смешную цену, поторговавшись с барышником в маргарском стиле, то есть до обморока. Ритагон – это город, куда лучше приезжать с туго набитым кошельком.
Аланни Каньер не навязывал женщине свою компанию но и не давал сбежать от его деликатной опеки. Он все время оставался рядом и не давал ни малейшего повода себя прогнать. В герцогстве Лейнсрудском на вооруженную мечом даму обыватели взирали с недоумением, разве что пальцами не показывали, так что Джасс волей-неволей оказалась в кругу повышенного внимания к своей персоне. Воительниц во все времена здесь хватало только на парочку сомнительного содержания баек. Но присутствие Аланни пресекало все возможные неприятности, и Джасс была за это очень благодарна безземельному нобилю.
Ночевали в одной комнате, и благородный рыцарь отвернулся, когда Джасс начала раздеваться, даже без лишнего напоминания.
Ночью ей снились светло-светло серые глаза мужчины, и этот мужчина был не Аланни. И когда Джасс проснулась, подушка ее была мокра от слез.
На рассвете они, не сговариваясь, встали пораньше, быстро собрались и выехали вместе и в одном направлении. Словно одновременно услышали далекий зов.
Указатель на развилке решительно доказывал всем путникам, в какой стороне находится славный город Ритагон. Джасс, ни слова не говоря, двинулась в этом направлении, а Каньер покорно следовал за ней.
– Вас ждут в Ритагоне? – спросил он, не вынеся долгого тягостного молчания этого утра.
– Не думаю, – пожала плечами Джасс.
– Я бывал там раньше.
– А я – нет. Хочу посмотреть.
– Сравнить? – хитро спросил нобиль, рассчитывая на какой-то прокол со стороны спутницы.
– Великие города трудно сравнивать. Я видела Чефал, Ан-Риджу, Инисфар и Хисар, их невозможно уравнять хоть в чем-то. – Про другие места, более экзотические, Джасс умолчала.
– Ритагон – удивительный город. Наверное, самый прекрасный по эту сторону Внутреннего моря.
– Я знаю. Мне рассказывали.
И замолчала.
…Его сердце стучало мерно и убаюкивающе, теплая рука под затылком, вдвоем под одним одеялом – очень удобно.
– Расскажи мне про Ритагон.
– Я спать хочу.
– Ну-у-у-у! А кто обещал?
– Кто? – искреннее удивление в голосе.
– Ты.
Он еще какое-то время пытается увернуться, пускаясь на хитрость. Сильные пальцы скользят по самым чувствительным местам, заставляя всхлипывать и прогибаться под их неумолимой нежностью. Но любопытство сильнее соблазна.
– Ирье, ты обещал.
– Ладно. Я жил тогда на улице Трех Коней…
– Почему такое название?
– Потому что… потом расскажу, не перебивай, а то пожалеешь. Так вот, Ритагон поделен на Нижний и Верхний город…
От воспоминания бросило в жар, и бывшая кераганская леди покосилась на спутника украдкой. Не заметил ли? Вроде бы нет.
Она лишь кивала в ответ на пространные рассуждения Аланни о сущности городских поселений и важности оных для современной цивилизации. Молодой человек, очевидно, провел немало часов над сокровищами книжной премудрости, потому что без устали цитировал каких-то малознакомых Джасс авторов. Размышления Аланни были настолько пространны, что она быстро утратила нить повествования.
– В грядущие века большинство народонаселения будет проживать в городах, – решительно вещал Каньер. – Потому что…
По какой такой именно причине это должно случиться, Джасс слушала уже вполуха. «Сейчас бы сюда Альса, вот кто бы вцепился в умника, как пес в кость, – помимо воли подумалось ей. – У Ириена всегда имелось столько аргументов…»
Опять Альс, опять память услужливо подкидывает его излюбленные саркастичные интонации и словечки, от которых и захочешь, не избавишься.
– Да вы не слушаете меня, сударыня.
– Вовсе нет. Вы сказали: «Все предпосылки развития производства говорят о том, что…» – бойко ответствовала Джасс.
Давние ятсоунские привычки работали, как ни в чем не бывало, даже спустя двадцать лет. Одним глазом спишь, другим следишь за движениями мэтрессы, а ухо так и вовсе начеку. Ежели спросит, о чем шла речь, сразу отбарабанить последнюю фразу. А не то быть розгой поротой и посаженной на день в холодный чулан. Для повышения внимания на уроках.
– Простите, у вас был очень отстраненный вид. Если желаете, продолжим беседу вечером.
– Там поглядим.
Джасс воспользовалась паузой и погрузилась в свои раздумья. Мерин имел удивительно плавную походку, позволяя всаднику расслабиться насколько это только возможно. Мышастый цвет и смирный нрав животного как нельзя лучше подходили Джасс. Она назвала его Тишок и как-то сразу привязалась к коньку. Это было неправильно, Альс часто упрекал ее за привязчивость к животному, на котором ездят верхом и которое в любой момент может быть продано, а в худшем случае загнано до смерти. Сам же он поступал точно так же, балуя своих лошадей до невозможности, давая им самые ласковые прозвища. Но в его устах это называлось от чего-то «правильное отношение».