Знают только горы
Шрифт:
— Ровно две минуты, — отрешённо констатировал Ранхус. — Ты всегда держишь своё слово, Ксора. Всегда.
Поразмышлять на тему: как оставить дочь у себя во дворце, или, хотя бы в пределах досягаемости, и не отправлять в далёкий Лангай, Ранхусу не позволил новый посетитель. Обычно, когда король давал приватный обед, никто не смел его беспокоить. Обычно. Но не сегодня. Коли уж Ксора нарушила протокол, то почему бы и Шарлю не ввалиться в трапезный зал и не порешать свои проблемы? Или не свои? Кажется, за дверями мелькнуло розовое платье Емины.
— Отец, — решительно начал свой спич Шарль, убедившись, что его бесцеремонное вторжение в обеденный зал не повлечёт за собой гнева монарха, — мне уже двадцать шесть лет!
— Спасибо, что напомнил, — с издёвкой ответствовал король. С некоторых пор он ждал подобного разговора с наследником, ведь принцепс уже давно перешагнул тот возраст, когда сам Ранхус взошёл на престол. Тогда так сложились обстоятельства. Но, разве это имеет значение, когда молодая поросль рвётся к власти? — И… какие желания тебя снедают в столь почтенном возрасте?
На лице Шарля отразилось некоторое замешательство. Молодой мужчина даже слегка покраснел, но взял себя в руки.
— Желания… Да, именно желания. Вы всё правильно поняли, экселенц. Поэтому, я прошу разрешения переехать в Тисовый дворец!
Король понял, что ничего не понял, но, в отличие, от наследника лицо умел держать великолепно. Лёгкая улыбка застыла на губах, а доброжелательный взгляд давал надежду Шарлю, что его просьба будет выполнена. Впрочем, сама просьба никаких вопросов у Ранхуса не вызывала. Хочет принцепс жить отдельно, так, кто ж ему запреты чинить будет? А вот причина данного желания не ясна. Надоела родительская опека? Хочется полной свободы? Или… заговоры планировать безопаснее и удобнее? Об этом думать и предполагать, конечно, не очень хочется, всё-таки сын родной. Но, разве мало примеров в истории, когда жажда власти не щадила ни отцов, ни братьев, ни малых детей, если те могли предъявить свои права в будущем.
— Разумеется, вы можете туда переехать, — включил дипломатию Ранхус, — но, что тебя не устраивает в этом? Разве Тисовый дворец лучше Радужного?
Шарль снова зарделся и по-детски выпятил нижнюю губу. Тут же опомнился, так как был неоднократно руган за эту привычку, смутился ещё больше, и, казалось, был готов пойти на попятную. Вместо этого принцепс сжал кулаки, смело взглянул королю в глаза, и решительно заявил:
— Я хочу свой харам!
Ранхус мысленно облегчённо выдохнул, а мимикой изобразил живую заинтересованность проблемами сына.
— Харам? Ты уверен?
— Да! — и, предупреждая следующий вопрос отца, добавил: — Емина не против!
— Раз так… Пригласи-ка её сюда. По-моему, она ждёт тебя за дверью.
Юная жена Шарля с достоинством прошествовала к королю и грациозно поклонилась.
— Экселенц.
— Скажите мне, принцепсиона Емина, является ли ваше согласие на переезд в Тисовый дворец добровольным? — невестка с готовностью кивнула. — А харам не будет ущемлять ваше достоинство?
— Нет, экселенц. Это наше совместное решение.
— Будь посему, — дал своё согласие Ранхус. — Только, надо будет решить, как выбирать харам, — Шарль попытался что-то сказать, но король опередил его. — Как в прошлый раз не будет! Я не позволю Тагриду снова превращать в бедлам!
Мало какие события могли повлиять на распорядок дня монарха. Только что-то из ряда вон выходящее! Потоп или извержение единственного на континенте вулкана. Любые другие события лишь корректировали его действия. Сегодняшний неожиданный визит Ксоры, похоже, равнялся потопу. Даже донесения о провокациях на границе с Навакром встревожили его меньше. Ранхус не мог спокойно работать. Он то и дело в мыслях возвращался к двухминутной встрече с бывшей возлюбленной, пытаясь придумать, как удержать дочь и не нарушить договор? Ничего, даже мало-мальски подходящего в голову не приходило. Любое воздействие на девушку Ксора воспримет как давление со стороны отца. Даже простой совет, не говоря уже ни о каких предложениях.
Шарль тоже хорош! Не успел жениться, как затребовал харам. Неужели ему Емины мало? Впрочем, принцепсиона в последнее время выглядит бледной. Шарль её так уездил, или она уже понесла? Надо у лейб-медика спросить. А лучше у Хуакина. Он сразу скажет: житейские проблемы, или на жену наследника навели порчу. Но каков ухарь?! Весь в отца!
Можно бесконечно долго радоваться за темперамент сына, но проблема от этого не рассосётся. А это действительно проблема! Тагрида едва успокоилась после выбора невесты наследника и свадьбы, и вот теперь снова собирать в столицу весь этот рой неугомонных претенденток на место в харам? Предки, спасите и помилуйте! Ведь девицы хлынут со всех провинций, из больших и малых городов, из знатных и захудалых родов. Харам, это вам не законная жена, туда и пейзанку могут взять, если она по параметрам подойдёт.
Допускать женское нашествие в Тагриду вторично Ранхус не собирался категорически. Вот если бы перенести смотрины в другой город… желательно, подальше от столицы… и, чтоб никто не догадался… Король уцепился за слабую, едва обозначившуюся, но такую спасительную мысль.
Да! Надо организовать не отбор девиц для харама Шарля, а сбор молодёжи со всей страны. Пусть молодые люди познакомятся, оценят друг друга, возможно, найдут себе пару. И Принцепс пусть присматривается и выбирает себе харамных жён. По крайней мере, девицы не будут догадываться об истинных причинах праздника, и не станут кривляться перед Шарлем, показывая свои мнимые добродетели. А самое главное, Ранхус будет лишён удовольствия видеть и слышать это безобразие!
Нет! Главное будет то, что на этот праздник поедет вся аристократическая молодёжь Лигра! Вся! А там, что будет, то и будет! И пусть Ксора гневается.
Знают только горы
— Свейн, ты не мог бы подвинуть свой высокородный зад и не пихать меня локтём? — Арн довольно жёстко потыкал приятеля кулаком в бок, но тот даже не подумал пошевелиться. — Бегемот толстокожий!
Парень позавидовал Фросту, третьему приятелю из их не разлей вода компании, сразу пристроившемуся на козлах дилижанса рядом с возницей. А они со Свейном тогда ещё над ним посмеялись! Надо додуматься, целые сутки сидеть на лавке и пялиться на хвосты лошадей? Ужас!! То ли дело они устроились! Мягкие, обитые бархатом, сиденья, удобные, как тогда казалось, выгнутые спинки, подушечки разных форм и размеров… А ещё баулы, тюки, корзины, корзинки и корзиночки, короба, ящики и прочая тара для нужных, очень нужных, и абсолютно бесполезных вещей. Всё это в неимоверных количествах было, поначалу аккуратно, а потом — как попало, загружено внутрь дилижанса, так что бедным пассажирам почти не осталось места. И это в шестиместной карете с наружным кофром! А всё — чёртова секретность, из-за которой двух парней сначала выбрили до блеска, обрядили в женские тряпки, а потом почти замуровали багажом.
В итоге получилась пыльная пыточная камера на колёсах, в которой ежеминутно что-то сваливалось на голову, впивалось в бока и накатывалось на ноги. Как в этом кошмаре Свейн умудрялся спать, Арн не понимал. Но друг детства уже пару часов сладко дремал, невзирая на неудобства, духоту и жару, ещё и Арна умудрился зажать в самый угол. Бодрствующий товарищ ещё раз попытался сдвинуть соню чуть дальше от себя, но тот никак не хотел уплотняться, и сопротивлялся, как мог.
— Чтоб тебе, Юрз, всю оставшуюся жизнь так провести, конспиратор, — сквозь зубы процедил парень и нервно поправил корсет. Потом неприлично задрал подол юбки и яростно почесал бедро. Плотные коричневые штаны, которые он и не подумал снимать, отозвались взметнувшейся вверх пылью, каковая, кажется, пропитала всё вокруг. Арн смачно чихнул и принялся тарабанить в стенку дилижанса. — Фрост! Остановись! Стоп!! Фрост! Оглох, что ли?!