Зодчие. Скитания

Волков Александр Мелентьевич

Барма сказал:

– Дозволь, государь, сказать: строить будем из камня?

– А вы как полагаете?

– Дерево – бренно, камень – вечен.

– Строить будем из камня, – решил царь.

– По отчей старине, – добавил митрополит. – Зачинайте же, чада, делать оклады. [188]

– На такой храм оклады сделать и всю видимость изобразить – дело долгое, государь, – сказал Барма. – И хоть Постник на это великий искусник, а все же много месяцев понадобится. И упреждаю, государь: ты нас не торопи –

излишним поспешением делу повредим.

188

Оклады – чертежи, проект.

– Будь по-вашему, – согласился царь. – Все благо-потребное получите. Знаю, многие найдутся у вас ко мне дела, посему определяю: доступ вам в мой дворец во всякое время открыт.

– И ко мне тоже, – добавил Макарий.

* * *

Через несколько дней царь в сопровождении митрополита, ближних бояр и зодчих Постника и Бармы совершил поездку в село Дьяково осмотреть тамошний храм.

Барма водил царя Ивана по приделам, объяснял, как строил храм, почему расположил его именно так.

Больше двух десятков лет прошло с тех пор, как Барма в последний раз оглядывал прекрасное создание своего гения. Ему тогда казалось, что он уже старик. Но теперь Барма понял, как был в то время молод и как умудрила его жизнь за прожитые с тех пор годы.

– Расположение этого храма, государь, – говорил Барма, – взято из древних образцов деревянных наших церквей. Мы, русские зодчие, не хотели следовать образцам византийским, с их четырехугольным видом, более пригодным для палат. Древним русским церквам с прирубами, с шатровым покрытием подобен сей храм; он сложен из камня, но, по желанию строителей, мог быть и древян…

Пятиглавый дьяковский храм очень понравился царю и сопровождавшим его лицам. Храм не был увенчан пятью шатрами, но намечался переход к ним. Центральная, самая высокая глава опиралась на восемь коротких колонн, которые скрадывали переход от восьмигранника центральной башни к световому круглому барабану.

– Зело благолепен вид сего храма, – говорил митрополит. – Знаю его давно, но после твоих разъяснений, Барма, новыми глазами на него взираю.

– В таком роде думаете строить? – спросил Иван у зодчих.

– Намного и больше и лучше постараемся, государь, сделать! – заверили зодчие. – Все силы положим в новый собор, чтобы дивен он был и красовался на удивление и хвалу…

Глава VII

Выбор места

Прежде чем взяться за разработку чертежей, зодчие попросили указать место для храма.

– Место, где воздвигается строение, великую важность имеет, – говорил Барма митрополиту. – Ино дело, когда храм на возвышенности и виден издалека, ино дело, когда окружен домами и хоромами. Стоит ли одиноко – один вид, строения ли вокруг – другой…

Посоветовавшись с царем, Макарий предоставил выбор места зодчим:

– Найдите, а мы посмотрим!

Постник предложил строить новый храм в Кремле. Барма не согласился.

– От народа отходишь, Иван, – укоризненно покачал

кудрявой седой головой старик. – Хочешь строить нетленное, а не проникся духом, какой надобен! Что мы строим? Памятник ратной славы! Чьей славы? – Он огляделся и, хотя в избе никого не было, придвинулся к Постнику и понизил голос: – Кто Казань брал? Брали стрельцы, казаки, добровольные ратники… Кто сложил голову под вражьим городом? Всё они же – безвестные люди русские! Им, этим подвижникам и страстотерпцам за родную землю, – им воздвигнем вечный памятник! Где ему стоять? Там ли, среди боярских палат и царских дворцов – в Кремле, где люди без шапки ходят, али там, где простой народ шумит, бурлит, как волна морская?

Постник опустил голову:

– Прости, наставник, неправо я судил!

Решили ставить храм в самом многолюдстве, на виду у народных масс.

Учитель с учеником пошли по Москве, хоть и знали ее хорошо.

Замоскворечье откинули сразу. В Занеглименье тоже не представлялось подходящего места. Шумная Лубянка казалась пригодной. Однако зодчие прошли и ее и отправились на Пожар. Людское море поглотило их…

Барма и Постник, еле выбравшись из многотысячного людского сборища, переглянулись.

– Тут и строить! – воскликнул ученик.

– Самое сердце города! – отозвался наставник.

– А церкви? – спохватился Постник. – Здесь же церкви стоят…

– Какие это церкви! Убожество одно… Мы их сломаем и на том месте воздвигнем наш храм. Чего лучше! Место открытое, издалека видать: и от Москвы-реки, и от Неглинки, и даже из Кремля, – улыбнулся Барма. – Самое ему тут место! И всю окрестность он скрасит.

Постник помялся:

– Наставник, больно много тут непотребства творится: сквернословят, дерутся…

– Не смущайся, Ваня! Может, иной ругатель али драчун, взглянув на памятник и вспомнив, что он знаменует, постыдится и воздержится от зла. Вот и заслуга наша будет…

– У тебя, учитель, на все готов ответ! – прошептал Постник.

– Многому я жизнью научен; доживешь до моих лет, и ты наберешься опыта…

Барма доложил митрополиту о выборе места. Зодчих призвали к царю, где Барма изложил свои соображения.

– Местом я доволен, зодчие, – сказал царь. – Надобно, не мешкая, сыскивать ломцов [189] и приступить к сносу церквушек, место расчищать…

189

Ломцы – рабочие, разрушавшие старые строения.

Глава VIII

Новые заботы Ордынцева

Барма просил митрополита указать число престолов в храме. От этого зависела величина храма и расположение частей. Храм – не дворец, не жилые палаты: его план имеет символическое значение, объясняемое церковными обычаями.

Для обсуждения важного вопроса о престолах опять собрались у царя ближайшие зачинатели строительства: митрополит, дьяк Клобуков, зодчие Барма и Постник.

Митрополит заговорил тихо, раздумчиво: