Золоченая цепь
Шрифт:
— Один вопрос, сир?
— Спроси у Великого Инквизитора.
— Ваши распоряжения, сир? Должен ли я вернуть его вне зависимости от того, хочет он этого или нет? И потом… что с философским камнем?
Король уже открыл было рот, но задумался.
— Поступай по своему разумению. Я не могу принимать решения насчет того, что происходит на другом краю света. Поэтому я и выбрал тебя. Это твое дело; поступай, как лучше. Ах, да, пока ты еще не ушел… — Он подошел к заваленному бумагами креслу и принялся рыться в свитках.
Кэт, Кэт, Кэт…
Другой край света?
Он может уволиться! У него в кармане титул барона, и Король дал ему право заявить свои права на него в любой момент. Нет, его Узы не позволят ему воспользоваться этим правом — Король, наверное, с самого начала понимал это. И упоминание о Кэт сейчас прозвучит как признание в трусости и попытка уклониться от поручения.
— Вот! — Король нашел то, что искал, на полу. Он выпрямился с клочком пергамента в руке. — Я хотел внести изменения в устав Айронхолла. Позволять четырнадцатилетним юнцам самим выбирать себе имя — чистая… Гхм! Ничего личного, наделось, ты понимаешь? С твоим именем все в порядке, ты достоин его. Может, и твое имя станет легендой.
— Ваше Величество очень добры.
— Бываю иногда. Особенно когда молчу в тряпочку. Но как тебе нравится сэр Змей, например? Вот теперь у нас имеется Кандидат Бычехлыст. Идиоты молодые! Нынешнего Первого зовут Волкоклык.
Дюрандаль собирался стать Кроворуком, если бы ему не позволили стать Дюрандалем.
— Полагаю, сир, у всех этих имен имелись прецеденты.
— Да, иначе Великий Магистр не разрешил бы их. Как бы то ни было, Великий Магистр утверждает, что этот Волкоклык — лучшее, чего они достигли после тебя. Я приберегал его для какого-нибудь особого случая. Теперь ему двадцать один год, и он рвет и мечет.
Ничего удивительного!
— Интересно бы с ним познакомиться.
— Скоро познакомишься. Вот. — Король протянул ему лист пергамента с личной королевской печатью. — Он твой.
5
Дюрандаль поклонился и закрыл за собой дверь. С минуту он стоял молча, глядя на дубовую панель обшивки прямо перед носом, и ему было дурно от того, что он наделал. ОХ, КЭТ, КЭТ, КЭТ! Он отдал королю шесть лучших лет своей жизни, и ничем ему больше не обязан. По всем разумным меркам ему бы прямо здесь и сейчас потребовать обещанной отставки, увезти свою любимую в это как-там-его поместье, и жить там с ней долго и счастливо. Сознание того, что Узы пересилили его собственные желания и здравый смысл, утешало очень мало.
Но сделанного не воротишь. Он повернулся и подозвал к себе ближайшего пажа.
— Ступай и найди двух Клинков, — прошептал он, наклонившись к не слишком чистому уху. — Мне они нужны, первые двое, кого ты увидишь. Если одним из них будет коммандер Монпурс, скажи ему «пожалуйста», остальным не надо.
Парень поклонился и поспешил из приемной. Неожиданная возможность покомандовать Клинками явно произвела на него впечатление. Камергер поспешно нырнул в комнату к Королю. Не обращая внимания на любопытные и неодобрительные взгляды, Дюрандаль сел за его стол, нашел чистый лист пергамента и написал завещание, оставив все Кэт. Как правило, завещать Клинкам нечего, но он владел поместьем, которого в жизни не видел. Он не имел ни малейшего представления о том, сколько оно стоит. Потом Дюрандаль взял новый лист.
Великому Магистру.
Сим поручаю вам приготовить Первого к Узам в ночь на пятнадцатое число текущего месяца.
Написано собственноручно и от имени Короля четырнадцатого числа третьего месяца, в год триста пятьдесят седьмой правления Рэнольфов.
Он сложил письма, накапал воска со свечи и запечатал своей печаткой. Потом подошел к Шримпнелу и Парсвуду, наслаждаясь их озадаченными взглядами и надеясь, что его собственное лицо достаточно безмятежно.
— Чей бросок?
— Твой, разумеется, — ответил Шримпнел. В Гвардии было теперь две группы Клинков, и он принадлежал к младшим, тем, кто не участвовал в Нифийской кампании. Хотя, с рапирой он управлялся здорово. — Да будут духи судьбы благосклонны к тебе там, куда тебя послали.
— Что, писал завещание? — поинтересовался Парсвуд, который был еще моложе, но уже зарекомендовал себя отменным саблистом, да и обстановку схватывал, похоже, на лету. — Ты ведь ничего нам не скажешь, дылда этакая, правда?
Прежде, чем Дюрандаль смог придумать достаточно язвительный ответ, дверь отворилась, пропуская в приемную самого последнего из пополнивших их ряды Клинков. Впрочем, и его опыт службы уже исчислялся несколькими месяцами — наглядное свидетельство того, как долго Его Величество приберегал означенного Волкоклыка. Несмотря на августейшее неодобрение, сэру Змею вполне подходило его имя, ибо он был высок и гибок, как и подобает Клинку. Он гордился своими тонкими усиками, длинным аристократичным носом и манерой держаться в седле. Он вполне подойдет.
Дюрандаль вскочил и перехватил его прежде, чем он подошел к их группе. Он отдал Змею письмо.
— Доставь это Великому Магистру, и только ему, лично в руки.
Парень удивленно вскинул бровь.
— В Старкмур? Сегодня ночью?
— Вчера. И держи рот на замке. По возвращении доложишься Вожаку.
— Но сегодня же… — Змей снова взглянул на лицо заместителя командира. — Будет исполнено тотчас же, сэр.
Когда он вышел, на смену ему явился Чефни. Отлично! Ему продолжало везти.
— Подежурь за меня здесь, пожалуйста, брат.
Чефни кивнул. Он явно удивился, но вопросов не задавал. Дюрандаль вышел следом за Змеем, едва не столкнувшись с вернувшимся пажом. Кэт в коридоре уже не было, но этого следовало ожидать.
Монпурса он отловил, когда тот выходил из фехтовального зала. Откровенно ледяной взгляд позволял предположить, что коммандер уже понял: что-то происходит, но не знал, что именно. Он по-прежнему выглядел лет на пятнадцать.
— Я уезжаю по особому поручению, — сказал Дюрандаль. — Возможно, довольно надолго. Можешь ты это сохранить — это мое завещание — и присмотреть за тем, чтобы мои пожитки перенесли в надежное место? Кубки стоят неплохих денег.