Золотарь, или Просите, и дано будет…
Шрифт:
morpeh: да бросьте! маленький сраный ублюдок свое эго подправляет… Это худшее что осталось от кащенитов. Банить их. а если таким лицо править — так они ж в милицию побегут, и вы еще и виноватый будете. Не обращайте внимание. они тогда злятся, надуваются и лопаются. мать-природа в таких механизм самоуничтожения встроила…
Dr_Frankenstein: Вы бы, хохлы, со своими нациками лучше разобрались. Школы русские позакрывали, протоукры? Фильмы дублируете?
Dexter: Забаньте
ublu_doc: кто сомниваиццо может проверить. забиваем стрелку и смотрим кто придет а кто зассыт! тока потом не абижаццо если репу отрехтую!
Вход в форум.
Password… login…
«Автоматический ввод данных пользователя».
Enter!
«Добро пожаловать на форум, пользователь Antique!»
Antique: Пиздец тебе, Ублюдок! Думал не встану? Не вычислю? Ты в моем ЖЖ под ником Dubar' сидишь. Говно из Новосиба. Твой адрес в реале уже пробивают по ментовской базе. Кота знаешь? Его корешок, твой земляк, тебя уже заказал. А Кот зря воздух не гоняет. Понял? Жди падла. Недолго осталось.
Золотарь долго надеялся на ответ.
Зря.
Галдели все. Кроме ublu_doc.
— Саша! О Господи… это просто ужас, Саша…
— Что случилось?
— Следователь!.. Антончик!..
— Что с Антошкой?!
— Это мне наказание!.. я знаю…
Бывшая истерила. В трубке заполошно бились рыдания. Казалось, там поселилось сердце спринтера. За миг до этого я стоял на кухне, заваривая чай. Трубку пришлось зажать между ухом и правым плечом. Едва голос бывшей запульсировал в мембране, я пролил кипяток себе на пальцы.
Бабушка говорила, надо сразу помочиться на ожог.
Извини, бабушка — потом.
— Антон жив?
— Ж-жи-и… в-в-в…
Отпустило. Я открыл кран и сунул руку под холодную воду. Ч-черт, какой-то час проспал, и отрезало. Работать не могу, ничего не могу. Голова трещит, до ночи — уйма времени.
— С ним плохо? Ухудшение?
— С ним все-е… все норма-а-а…
Нет, не сдержался. Выплеснул:
— Дура! До инфаркта доведешь, идиотка!
И тоном ниже, браня себя за срыв:
— Говори толком, что произошло!
— Сле… следователь…
— Что следователь? Вызывал тебя?
— Не-е…
— Допрашивал Антона? Давил на него?
— Нет, не дави-и…
— Так что ты меня дергаешь?
В ответ — хриплый, мучительный вопль:
— Саша! Они хотят закрыть дело!
Сперва я не понял. Антон жив, с ним все нормально. Кто они? Какое дело? Какое мне дело до их дел? Дурацкий каламбур. Дурацкая привычка играть словами. Ну и пусть они хотят…
Дошло. Вошло
— Как закрыть?!
— Совсе-е… всем…
— Они не имеют права! Это разбойное нападение…
— Следователь… говорит…
— Что?!
— Не нападение… Говорит, Антончик сам…
А вот тут я все понял сразу. Сволочь ты, капитан Заусенец. Хорек драный. Решил избавиться от «глухаря»? Навару никакого, одна беготня. У новосибирского ублюдка алиби, у родителей потерпевшего нет мохнатой лапы. И в клюве не несут. Сел ты, Заусенец, выпил пива и подумал: не соскочить ли мне с гнилого базара?
— Сам сломал себе руки? Сам размозжил голову?!
— Да-а…
— Чушь! Бред!
— Он говорит: свидетели… есть, говорит…
— Нет у него никаких свидетелей! Быть не может!
— Показания…
— Вранье!
— Саша, я не знаю, что делать… нас прокляли, Саша…
Плач сменился гудками. Сердце спринтера остановилось. Зеленый червячок на экране вытянулся в прямую, мертвую линию. Все. Конец — делу венец. Антон сам себя измордовал. Высек, как унтер-офицерская вдова. Капитан подвел черту. Надо напиться в стельку и плакаться луне.
Или радоваться, что парень остался в живых.
Я заметался по квартире. Эй, Чернышевский? Что делать?! Случайно пнул стойку с аудиодисками — музыка разлетелась по полу. Govi, Камбурова, Лорд… Треснул пластик коробки Saint-Preux. Мой любимый альбом, «The last opera phytandros».
Где мобильник?
Капитан не отвечал. По обоим номерам, скотина. Позвонить Чистильщикову? Глупо. Господин ассенизатор, спустите хорька, это дерьмо, в канализацию… Задним числом я обругал себя, что ничего не выяснил про Заусенца. Набрать ноль-два? Черт, теперь это один-ноль-два…
И что я им скажу?
«Здравствуйте, я ищу вашего капитана! Он хочет закрыть дело…»
Рядом есть РОВД. Надо бежать туда. Найти дежурного, прорваться к начальству. Взять за душу — живьем, непременно живьем. Все, все расскажут — из какой норы вылез хорек, где его ловить… Напишу заявление. Бумаге обязаны дать ход. Псих, оккупировавший меня, жаждал действий. Бежать, кричать, требовать. Стучать кулаком по столу. Умом я знал, что это так, отдушина. Ничего, скорее всего, я не добьюсь.
Пар спущу, и ладно.
На улице буянил ветер. Совался в каждую щель, требовал немедленной любви. Так возвращается домой загулявший кот. Легкий морозец подсушил асфальт. Мамаши проветривали чад — деятельных, суровых в своей жажде познания мира. У салона красоты курили парикмахерши, все как одна блондинки. Торговали водой — к автоцистерне выстроилась очередь с пластиковыми бутылями. Брали столько, что за один раз не унести.
Моются они в газировке, что ли?
Я решил срезать путь. Дворами ближе. У «Холл-Парфюм» сворачиваем в подворотню, и насквозь — гаражи, помойка, новенькая высотка с супермаркетом на первом этаже… Я настолько ясно представил грядущий путь, я так хотел содрать с хорька шкуру, что не сразу сообразил: это случилось здесь.