Золотая братина: В замкнутом круге

Минутко Игорь

Дарья вытерла слезы рукавом.

– Сегодня ночью, – сказала она уже спокойно. – Слышала, лошадей запрягали. Уехали, значит, а меня бросили… Уехали…

– Кто уехал? – перебил Забродин.

– Граф с дворецким Никитой. – По щекам Дарьи опять потекли слезы.

– А ты кто? – сурово спросил Михеич.

– Прислуга.

– Тогда так… – Михеич выдержал внушительную паузу. – Сиди тут и, пока мы здесь, не вылазь.

– Слушаюсь, – покорно кивнула Дарья.

– Обыскать весь дом! – приказал Михеич.

Обыск

произвели самый тщательный, но он ничего не дал. Удрученные неудачей, молча шли по аллее к воротам, где их ждала застоявшаяся лошадь. И уже возле телеги на Кирилла Любина вдруг налетел Василий Белкин, схватил за грудки:

– Ты! Ты, паскуда, подстроил! И письмо ты написал! – Василий повернул к Михеичу лицо с безумными побелевшими глазами: – Ведь там число проставлено! Чтобы мы не успели. Гад! К стенке!..

Резким движением Глеб Забродин оторвал Василия от Кирилла, и тут же Белкин получил боксерский удар в живот, охнул, присел и не мог вздохнуть.

– Ты что? Совсем уже?… Мозги у тебя, тетеря деревенская, есть? Зачем Кирилл с нами поехал? Ты хоть чуть-чуть соображаешь?

Поздно вечером Михеич в присутствии всей группы доложил Дмитрию Наумовичу Картузову о провалившейся операции.

– Так… Весьма и весьма! – только и произнес комиссар Картузов. – Ладно. Ночь на размышления. Думайте. Предполагайте. Завтра в восемь утра – у меня. И вас убедительно прошу прийти, Кирилл Захарович.

Петроград, 26 сентября 1918 года

Любин опоздал минут на пять. В кабинете Картузова были все, кроме Михеича.

– Извините, – сказал Любин, – мне до вас далеко, пришлось пешком: ни одного извозчика.

– Извиняем, – скупо улыбнулся Дмитрий Наумович. Помолчал. Добавил: – Пока вы не у нас.

Любин заметил: у всех собравшихся был озабоченный вид. Даже у Глеба. Дмитрий Наумович Картузов прохаживался по кабинету. На письменном столе лежала новенькая папка из коричневой кожи.

– Такие дела, товарищи, – начал Картузов, устраиваясь в своем троноподобном кресле. – Михеичу мы поручили другое дело. Там просто: белое – белое, черное – черное…

– А красное – красное, – продолжил Глеб Забродин. Картузов недовольно поморщился и объявил жестко:

– Короче говоря, так. Командиром группы назначается Забродин.

– Дмитрий Наумович!.. – Впервые за последние дни Кирилл Любин увидел растерянность на лице друга. – Я… Я не справлюсь!

– Приказы, товарищ Забродин, выполняются. Обсуждению они не подлежат. – Голос комиссара Картузова стал официальным. – Это, надеюсь, понятно?

– Понятно! – ответил Забродин уже четко и, показалось Любину, с азартом.

– Итак… – Дмитрий Наумович несколько мгновений помедлил. – Задача ставится перед группой следующая: найти сервиз «Золотая братина»…

– Легко сказать! – вырвалось у Забродина. – Тут и зацепиться не за что.

– Найти, – невозмутимо продолжал Картузов, – и вернуть государству. А зацепка, Глеб, есть. – Дмитрий Наумович достал из ящика стола почтовый конверт, вынул из него лист бумаги. – Письмо опущено в наш ящик ночью. Корреспондент тот же. – Он передал лист бумаги Забродину: – Прошу.

Глеб прочитал:

«Как истинный гражданин и сторонник новой власти, весьма огорчен вашей неудачей в Ораниенбауме и считаю своим долгом довести до вашего сведения, что нынешней ночью во Владимирском переулке, дом двадцать, квартира сорок четыре, остановился у бывшего купца первой гильдии Машкова господин с паспортом на имя Сутейкина А. Г. Этот господин представляет для вас известный интерес, так как это не кто иной, как граф Алексей Григорьевич Оболин собственной персоной. Завтра, то есть двадцать седьмого сентября, сей господин намерен оставить пределы России.

Ваш товарищ».

– Будем арестовать! – Саид Алмади в короткой улыбке хищно сверкнул зубами.

– Точно! – быстро согласился Василий Белкин. Мартин Сарканис, наморщив лоб, сосредоточенно думал.

– Ясно одно, – заявил Забродин, – с нами кто-то затеял игру. Автор этих строк определенно преследует свою цель…

– Безусловно! – согласился Дмитрий Наумович, торопливо раскуривая трубку.

– И его цель наверняка связана с сервизом.

– Может быть, автор этих писем пытается… – внезапное волнение – или догадка? – охватило Кирилла Любина, – предотвратить отправку сервиза за границу?

– Сомневаюсь! – перебил Картузов. – Что-то здесь не то.

– Во всяком случае, – сказал Забродин, – суть первого письма подтвердилась: сервиз похищен. С виллы Оболиных куда-то увезен.

– И он сейчас при графе, мать его! – выругался Василий Белкин.

– Не при графе, – заговорил молчавший до сих пор Сарканис. – Тот, у кого сервиз, выдает нам графа, чтобы от него избавиться. И вопрос: как автор письма узнал, что мы были на вилле в Ораниенбауме?

– Та женщина! – ахнул Глеб Забродин. – Больше сообщить о нашем визите автору письма некому – ему надо было удостовериться, что мы клюнули на первое письмо.

Сарканис не успел договорить – его перебил комиссар Картузов:

– Мартин! Быстро! Возьми группу Мажухина и – в Ораниенбаум. Если эта особа еще не скрылась – арестовать и немедленно сюда!

– Есть! – Мартин Сарканис стремительно вышел.

– А что касается графа… – Картузов глубоко затянулся ядовитым дымом.

– Может быть, сервиз все-таки при нем? – нетерпеливо продолжил Василий.

– Может быть… – согласился с Белкиным Дмитрий Наумович. – Во всяком случае, к сервизу ближе всего два человека: та женщина… Как ее зовут?