Золотая Грива
Шрифт:
– Молодец, что сказал мне, – нисколько не смутится та, – это чувство называется атавизмом. Оно досталось нам от давних-давних предков. И возникает, когда выходишь из тёмного леса, ущелья или двигаешься по длинному тёмному коридору. Я тоже в детстве боялась, а мудрые деревенские люди подсказали: надо три раза скрестить руки за спиной. Попробуй!
Горка попробует. И надо же – избавится от подвального страха. И никаких тебе тайн!
В небольшом сарайчике – железный ларь, недоступный для грызунов. В нём хранятся зерно, овёс и разные семена огородных
– Конечно, полная отрада души и тела, – словно извиняется баба Лина, – это русская баня. Такая есть у Акима Акимыча Акимова – моего лучшего давнего друга. Он живёт неподалёку. Вот пойдём к нему знакомиться и напросимся на помывку.
После утреннего чая Горка идёт к реке по имени Хрусталинка. В это время года она и неширокая, и неглубокая. Её можно на мелководье перейти по дну с мелкими камешками. Но кое-где вздымаются над поверхностью огромные лобастые валуны. На перекатах река журчит с весёлым искристым блеском.
Вверх по Хрусталинке, метрах в ста, виднеется автомобильный мост. За рекой пестрит разнотравьем и цветами сухой луг. За ним начинается тайга. Она кажется плотной и непроходимой. Над ней возвышаются крутосклонные сопки с могучими сосновыми деревьями и серыми проплешинами от былых пожаров. Над лугом и тайгой парят кругами два коршуна. Этих хищников Горка уже знает. Один из них несколько раз утром пролетал над усадьбой. Баба Лина и сказала, что это за птица, которая цыплят высматривает и крадёт. Но летают коршуны красиво: спокойно, уверенно, почти не взмахивая крыльями. И никаких противоречивых чувств против них не появляется.
За спиной Горка слышит чьи-то шаги. Подходит баба Лина.
– Ну, как тебе наша природа? Нравится?
– Клёво!
Не любит этого слова бабушка, но замечания не делает. Ничего, научит внука выражаться более литературно.
– Всё это, – бабушка обводит рукой пространство, – ты видел только на картинках и в кино. И мог воспринимать только одним органом чувств – глазами. А теперь ты сможешь всё это прочувствовать и воспринять жизнь в её восхитительной полноте. В меру своих сил и знаний я помогу тебе в этом.
Мягкая, добродушная улыбка осветляет полное розовощёкое лицо бабушки. Голубые глаза блаженно теплеют.
– Посмотри, какой дивной зелёной шубой одеты берега нашей Хрусталинки!
Показывая рукой, она вычленяет названиями заросли и отдельные деревья.
– Это карликовые берёзки, которые в Забайкалье зовут ерником. Из него получаются очень крепкие и износостойкие мётлы.
Это лиственница. Вон сосна. Там черёмуха. А стоим мы с тобой под берёзой, – баба Лина гладит ладонью шершавый белый ствол с чёрными полосками наростов, – она уже старенькая. Но ещё ого-го-го! Как я.
Баба Лина смеётся и обжимно треплет внука.
– Это на первых порах всё вокруг кажется непонятным и даже скучным. Признакомишься, разберёшься и запомнишь навсегда. Ты, разумеется, пока себе и представить не можешь, какая волшебная жизнь бьётся в зарослях травы, деревьев, кустарников и водоёмах. А какие люди здесь живут! Вот Аким Акимыч, к которому мы в гости пойдём, – большой учёный, доктор биологических наук. Светлая голова! Сейчас он на пенсии. У него есть пчелиная пасека и очень красивый, добрый и умный пёс Лаки. Ну как, хочешь познакомиться?
Как не хотеть? Тем более с собакой! Горка всю свою короткую жизнь мечтал об этом. Просил маму завести собаку, но она отказывала: хлопотно, квартира небольшая, она целыми днями на работе («Вот подрастёшь, пойдёшь в школу, тогда посмотрим!»).
– Баба Лина, а мне есть хочется.
– Вот это здорово! – радуется баба Лина, – возвращаемся домой.
Через полчаса они уже сидят на веранде за обеденным столом.
За окнами раздаётся густой тихий гомон. Это воробьиная стая облепляет ветки дикой яблоньки. Кажется, что не птички сидят, а какие-то серые плоды виснут.
– Птицы, наверное, тоже есть хотят?
– Не исключено.
– А можно их покормить?
– Возьми на кухне чашку с пшеном и угости их.
– Спасибо, баба Лина! – радуется Горка, бежит на кухню, находит чашку, выбегает во двор.
Веером летят на землю зёрнышки крупы. Воробьи смотрят, чирикают, но продолжают сидеть на ветках. Горка ждёт, расстраивается и уходит в дом. Но едва он переступает порог веранды, как воробьи дружно падают на россыпь пшена. Горка возвращается – птички взлетают. Горка – на веранду, они – на землю. Не нравится это Горке.
– Баба Лина, – жалуется он вышедшей из дома бабушке, – я хочу с ними подружиться, а они, дурачки, этого не понимают.
– Всё они понимают, Горушка. Не маши руками как ветряная мельница. Откуда им знать, что ты бросаешь. Может быть камни? Осторожность – в их генетической памяти. Уж очень люди их всегда обижали.
– И что же делать?
– Насыпь крупы и стой неподвижно. Воробьи убедятся, что ты им зла не желаешь, и спустятся на землю.
Баба Лина уходит в дом и спустя несколько минут смотрит в окно. Воробьиная стая прыгает вокруг внука. Вскоре и он появляется в доме, улыбающийся, счастливый.
– Всё, баба Лина, мы подружились. И вовсе они не дурачки!
Пчелиное государство
Приспело время знакомиться с соседями. Утром Баба Лина и Горка идут в гости к дедушке Акиму. Он живёт в маленьком двухэтажном домике под шиферной крышей, с небольшой верандой и деревянным крылечком. Миниатюрный дворик выложен цветной керамической плиткой. В усадьбу входят ещё банька и пасека на пяток пчелиных семей. Всё это обнесено штакетным забором, раскрашенным чередующимися зелёной и жёлтой красками.