Золотая Грива

Курц Юрий

– Столько же лет?

– Нет, Горушка, гораздо больше.

В Украине, на реке Днепр есть остров под названием Хортица. На нём растёт дубрава с деревьями толщиной более двух метров. Представляешь? Это несколько обхватов наших рук.

Баба Лина показывает, каких обхватов.

– В этой дубраве было дерево, которое прожило две тысячи лет. Дуб-великан!

– А в нашей тайге есть такие долгожители?

– Конечно! Когда я ещё училась в Московском университете и ездила на практику в Сибирь, то в районе городов Братск, Усть-Казачинск и Ленск мне показывали сосновые боры трёхсотлетнего возраста.

И там росла сосна, которой было шестьсот лет. Значит есть такие и в наших забайкальских таёжных дебрях.

Баба Лина и Горка двигаются дальше и входят в высоченные – по самую грудь бабе и шею внуку – густые заросли травы. Всюду на красных, жёлтых цветах девясила, горошка, клевера, гроздьях шалфея, лопаточках лилий сидят шмели. Большие и маленькие, серые, рыжие и пёстрые, они иногда с коротким гудением перелетают с цветка на цветок, деловито копаются в них.

– Измазываясь цветочной пыльцой, – поясняет баба Лина, – перелетая с цветка на цветок, шмели переносят пыльцу на своих лапках с тычинок одного растения на пестик другого, чтобы образовались семена. Вот великое взаимодействие в природе: шмели помогают растениям размножаться, а те, в свою очередь, – кормить личинок шмелей тоже для размножения.

Миновав елань, баба Лина и Горка попадают на другую, со струйчатым течением ковыля, который сразу же завораживает их взгляды, точно не растение, а живая вода, похожая на ручьи, плавно льётся и серебрится под солнцем. А за ковыльной поляной, там, где снова начинается сосновый бор, яркая алая полоса.

– Посмотри, Горушка, какое чудо! Это заросли Иван-чая.

– Как-как? – переспрашивает Горка.

– Иван-чая… Или, по-научному, «кипрея».

На какое-то время Горка глубоко задумывается.

– Иван-чай… Иван-чай. А почему не Пётр-чай, не Михаил-чай, или не Егор-чай?

– Почему-ка ты моя неугомонная, – с нескрываемым чувством восхищения смотрит на внука бабушка. Как он походил сейчас на взрослого человека!

– Название это народное. Идёт от сказки, от давно минувших дней. В одной древней русской деревне жил мальчик Иван. Он очень любил цветы и красный цвет. И ходил в красной рубашке. И когда собирал цветы на лугу, его было видно издалека. Но однажды он потерялся. И если кто-то на лугу появлялся в красной рубашке, то люди говорили: «А это там не Иван, чай, ходит?», то есть «Иван, наверное, ходит?». «Чай» – это синоним слова «наверное».

– А что такое «синоним»?

– Ну, Горушка, вот мы говорим, «смелый человек», а можно сказать «храбрый». Или он «работает», а можно сказать «трудится». Эти слова звучат по-разному, но схожи по смыслу, как «дорога» и «путь», например.

– Как «гореть» и, – Горка на секунду задумывается, – и «пылать», «полыхать».

– Умничка, умничка моя, – бабушка обнимает внука и целует в макушку.

Перед ними открывается пространство сенокосной пади. Всё пёстрое разнотравье уже высится в стогах, слабый ветерок разносит волнительный, ни с чем не сравнимый аромат.

– Чуешь, Горочка, чем пахнет?

Горка тянет носом воздух.

– Вкусно пахнет. Прямо так в серединку и лезет

Горка гладит ладошкой грудь. Глазёнки у него отрадно блестят.

– Это, внучек, запах нашей земли, нашей Родины, – баба Лина щурится, улыбается и качает головой. – Запомни его!

Усадьба егеря

Усадьба семейства егеря Соболева находится на отшибе – в километре от дачного посёлка на побережье Хрусталинки в глубине тайги. Место выбрано специально – подальше от жилого массива, чтобы не беспокоить население мычащим, ржущим, блеющим, кудахтающим и лающим хозяйством. Оно небольшое, но шумное. К усадьбе от центральной трассы ответвляется хорошо укатанная дорога. По ней Горка и баба Лина без труда прикатывают в гости на велосипедах. Вся территория огорожена зелёным забором из профильного железа. Вслед за хозяином из ворот выскакивают две собаки и ещё какое-то животное, похожее на большую кошку.

– Доброго дня, Алина Агаповна, – протягивает руку хозяин, – давненько вы у нас не были!

– И вам, Филипп Матвеевич, доброго здравия. В город ездила, внука привезла на житьё-бытьё. Хочу познакомить его с вашими ребятами, чтобы ему нескучно было. Егором его зовут.

– А меня – дядей Филиппом.

Горке нравится, что уже второй человек после деда Акима знакомится с ним по-взрослому. И в ладони правой руки ощущается его тёплая сила. Горка уже кое-что знает о нём по рассказу бабушки и во все глаза разглядывает этого человека.

В дачном посёлке егерь Соболев пользуется всеобщим уважением. Он охраняет тайгу от злых истребителей зверей браконьеров, незаконного лесорубства и пожаров. «Очень героическим делом занимается» – говорила бабушка.

И Горка хочет найти подтверждение её словам. Но ничего героического пока не находит. Среднего роста, широкоплечий, с чёрной курчавой окладистой бородой и усами. Глаза чёрные, но с каким-то мягким блеском. Голова совершенно лысая или, как шутят острословы, «босиком». Однако босы и ноги до самых колен, на которых бугрятся заворотки синих джинсовых штанин. Но что приводит Горку в восторг, так это тельняшка, которая сразу же говорит о родственной душе и братских отношениях.

– Вы служили во флоте?

– Нет, в воздушно-десантных войсках

– А мой папа – во флоте. И я тоже буду моряком.

– Очень даже отличное желание, – дядя Филипп показывает в улыбке белые ровные зубы, – в ВМФ и ВДВ служат самые крепкие и надёжные парни!

Чуть позже Горка узнает, что родился и вырос Соболев в глухом забайкальском таёжном селе, так что все премудрости выживания в таких условиях усвоил с детства.

– Я в твои, Егор, годы с отцом уже на охоте промышлял. С тозовкой – это такая малокалиберная винтовка – на белку ходил, – подмигивает дядя Филипп, – будь здоров! Пулькой в глаз попадал. Я и тебя научу. Так же и на коне скакать, и на лыжах ходить, и капканы ставить, и что ещё? – егерь смотрит на бабу Лину.

– Сено косить, землю пахать, картошку копать.

– Вот! Вот! – удовлетворённо подтверждает дядя Филипп, – и всё другое, без чего в нашем житье-бытье деревенском никак не обойтись.

Горка, конечно, слушает, соглашается учиться всем сказанным премудростям. Особенно из ружья стрелять. Но белку в глаз пулять не станет. Об этом он только думает, а вслух не говорит, чтобы не обидеть дядю Филиппа.

За него говорит баба Лина.

– Спасибо вам, Филипп Матвеевич, за такую учебную программу, – благодарит она.