Золотая империя
Шрифт:
– Тебе это не под силу. И ведьме, которая тобой командует, тоже. Такая магия…
– Пескоплав, – перебил Дара, – как, по-твоему, мы захватили город?
Тот отшатнулся от Дары, и в его серых глазах застыл ужас.
– Нет, – прошептал он. – Этого не может быть… Нас были тысячи в Дэваба…
– Были тысячи. А в Ам-Гезире вас еще больше. – Дара снова окинул взглядом толпу. – Наш мир возвращается к должному порядку вещей, и я молюсь, чтобы на этот раз ваш народ проявил здравый смысл, не уподобляясь вашим предкам. Сдавайтесь.
Некоторые
Но Дара еще не закончил. К угрозам и агрессии оставалось добавить милосердие, намек на вознаграждение, которое ожидает их в случае повиновения.
– Ничего не бойтесь в дороге, – заявил он. – Я все устрою, как и было обещано.
Он развел руками и сосредоточился на песчаном корабле. Магия выплеснулась и разделила его на полдюжины маленьких кораблей, чьи серебряные паруса раздувались на ветру и каждый был отмечен эмблемой своего племени. В висках стучало, но Дара продолжал колдовать, рисуя в воображении трюмы, наполненные едой и питьем.
Его тело изнывало от желания перекинуться в огненную форму, которая снабжала его такой силой, но он изо всех сил боролся с инстинктом.
– Уходите, – прорычал он, сжимая в кулаки пальцы, в которых плясало пламя. Он выдохнул, и в воздухе стало жарко. – Живо.
Ему не пришлось повторять дважды. Джинны бросились бежать, слишком напуганные, чтобы попрощаться со своими товарищами из дружественных племен. Или, быть может, они уже сжигали эти мосты, стремясь поскорее вернуться домой и сделать все, чтобы именно их соплеменники нашли Ализейда и Нари.
Пусть остаются разделенными. Пусть возвращаются по домам с рассказами о страшной магии, которой не могут противостоять. Пусть все знают, что мир возможен только при бану Маниже.
Но когда Дара заметил, что дэвы отступают с той же скоростью, что и остальные джинны, он обратился к ним, все еще дрожащим голосом.
– Стойте, – крикнул он, останавливая их. – Вам незачем уходить. Вы можете войти в город.
Нерешительное молчание встретило его слова. Дэвы неуверенно переглянулись.
Наконец один из мужчин спросил:
– Это приказ?
Вопрос застал Дару врасплох.
– Конечно, нет. Но Дэвабад снова под нашей властью, – заверил он, сбитый с толку их реакцией. – Он наш. Мы сделали это для тебя.
Одна девочка, маленькая дэва, начала плакать. Какая-то женщина быстро взяла ее на руки и испуганно на нее шикнула.
Весь напускной пыл, который он демонстрировал перед джиннами, был забыт в мгновение ока. В последний раз, когда Дара находился среди детей своего племени, они встречали его как героя и наперебой показывали свои детские мускулы.
– Я… не причиню вам вреда, – пробормотал он. – Обещаю.
Дэв, казалось, изо всех сил пытался скрыть свой ужас.
– И все равно… мы… мы бы предпочли уехать.
Дара заставил себя улыбнуться.
– Тогда я отпускаю вас в добрый путь. Да будет гореть ваш огонь вечно.
Никто не ответил ему тем же.
Корабли остальных джиннов уже отплывали прочь. Дара провожал взглядом корабль дэвов, и на сердце становилось гадко. Только когда горизонт очистился, он выдохнул и позволил огненной форме возобладать. Жгучая боль прошла, как и усталость, в который раз напомнив Даре, чем он теперь в действительности являлся. А учитывая бегство его собственного народа, возможно, ему следует оставаться в этом облике и впредь. Чувствовал он себя самым настоящим чудовищем.
Дара развернулся и зашагал обратно к зачарованному шеду, на каждом выдохе пыша теплым паром. Его сапоги хрустели по земле, и, нахмурившись, он посмотрел себе под ноги.
По изрытой земле катились мелкие кристаллы. Лед. Дара только сейчас заметил, что вокруг все стихло. Стало холодно. Тишина в зябком воздухе показалась совершенно противоестественной, как будто сам ветер затаил дыхание.
Страх поднимался в его душе, и Дара зашагал быстрее, сокращая расстояние между собой и своим крылатым творением. Он потянулся к львиной гриве…
Ветер выдохнул.
Порыв холодного воздуха ударил наотмашь, и Дара отпрянул от шеду, валясь на замерзшую землю. Он прикрыл голову, когда мимо понеслись остатки брошенного лагеря путешественников, которые швырял по местности завывающий ветер. Шеду растворился в облаке дыма, рассеявшегося со следующим дуновением ветра, воздух закружил так неистово, что Даре показалось, будто его избивает невидимый противник.
Буря исчезла почти сразу же, как появилась, оставив после себя лишь слабый ветерок. Весь ландшафт покрылся льдом и теперь сверкал в лучах заходящего солнца.
Дару трясло, он часто дышал. Что, во имя Сулеймана, только что произошло?
Но ответ уже пришел к нему со все еще обжигающим ветром. Ни огонь, ни вода, ни земля.
Воздух.
Пери.
Он снова задрожал. Конечно, ведь именно здесь Хайзур был убит своими же сородичами, приговоренный за то, что спас жизнь Даре и Нари. Потому что не только мариды играли с Дарой в игры. И Кахтани, и Нахиды, и мариды, и пери.
Гнев охватил его. Обвинения, которые он не смог бросить в лицо Маниже, ласковые прощальные слова Хайзура и обманутые глаза Нари. Дара так устал от отчаяния за собственную судьбу, от чувства вины, пожирающего его заживо. Теперь он был просто разъярен. За то, что его использовали, за то, что он позволял поступать так с собой снова и снова.
Эти существа не заставят его чувствовать себя еще хуже.
– Где вы были, когда убивали мой народ? – возопил он, обращаясь к ветру. – Я думал, могущественные пери не вмешиваются, им все равно, как поступают друг с другом жалкие дэвы. – Он вскинул кулаки, из которых вырвался огонь. – Ну же! Нарушьте свои правила, и я вернусь, чтобы уничтожить вас, как уничтожил маридов! Я уже залетал в ваше царство, и я сделаю это снова и испепелю ваши небеса. Я не оставлю вам ничего, кроме дыма, которым вы задохнетесь!