Золотая кариока
Шрифт:
Вскоре на небольшой полянке за домом, в зарослях шиповника, выросла внушительная куча лишних вещей.
– Кусачки брать, Кноп?
– Спрашиваешь! А вдруг через колючку перелезать придется? Я вот не знаю, может, примус оставить?
– Ты что, пригодится. Вдруг там пустыня и дров найти будет невозможно.
В общем, решили брать все, что успели приготовить к моменту перемещения.
– Присядем, Левушка, на дорогу. Иначе в пути будут сплошные неприятности. Родители всегда так делают. Только надо помолчать напоследок.
– Давай.
– Я же сказал, помолчим!
– А я что – против?
– Совсем помолчать надо. Понимаешь?
– Угу.
– И без угу…
Прошла минута. Другая.
– Ну вот и все. Теперь, Левка, держись за меня покрепче, начинаю читать книгу Бологона.
Глава двадцатая, в которой Димку посещает гениальная идея
Не успел Колдуита переступить порог библиотеки, как Димка потащил его к столу.
– Смотри сюда! Видишь?
– Удивита, ну просто удивита, – стал причитать Колдуита, рассматривая чертеж самого что ни на есть обычного воздушного шара. – Это то, о чем ты говорил?
– Да, это и есть воздушный шар. – Димка от волнения сбивался с родного языка на карамельский. – От земли оторвемся точнита, ручаюсь. А если нас собьют – будем прыгать с парашютом.
– О, я буду парашютита! А презимлита не болита?
– Смотря на что приземлиться.
– Непонята.
– Ну, на что прикарамелиться.
– На ногита, конечно.
– Если на ногита, тогда ничего. А вот если на попату – тогда другое дело.
Перспектива приземлиться на попату Колдуиту явно не устраивала.
– А двоита парашюта могита?
– Не жадничай, это всегда плохо кончается. И перестань говорить сразу на двух языках!
Какое-то время карамелька молчал. Потом поднял руку над головой и торжественно произнес:
– Согласита. Колдуита полетита. Но все равно, большая страшнита.
– Ты и правда настоящий поэтита. Думаю, когда-нибудь твое фото украсит все газеты.
– Газету? – переспросил Колдуита. – Что это? Ты мне ничего об этом не рассказывал.
Димка понял, что допустил большую ошибку, намекнув Колдуите на возможность прославиться таким образом. – Ну как тебе объяснить? Это когда несколько человек хотят рассказать другим, как они живут, о чем думают, что их интересует.
– Разве кто-то может знать, как я живу, о чем думаю, что меня интересует?
– Ну, это как бы понарошку. Одни думают, что они знают, а другие считают, что это им нужно. В общем, в другой раз расскажу. А сейчас давай-ка лучше найдем укромное местечко для строительства и прочный материал для оболочки шара.
– Ладита-ерундита!
– Ничего не ерундита. Местечко должно быть укромным.
Чтобы до поры до времени никто ничего не прознал про нашу затею. Понятно?
– Да понита, понита. Это такая ерундита!
– Что ты все заладил – ерундита, ерундита?
– Ладно, объясняю для непонятливых. Строить будем у меня дома, на заднем дворике, из палаточного полотна. А для прочности пропитаем его смолой дерева Финти-Фляка. Что касается вот этого, – Колдуита ткнул пальцем в гондолу, – то я предлагаю использовать более простую конструкцию.
– Какую?
– А взять два удобных кресла из моей гостиной.
– А что? Это мысль! На креслах, мне кажется, еще никто не летал. Что ж, завтра ночью и начнем делать наш шар.
– Согласита, согласита, – зевнул Колдуита. – Сегодня спать ужасно хочется! – произнес он. – Пойду бай-бай.
Друзья пожали друг другу руки, и Колдуитга пошел, повторяя любимую фразу: «Утро вечера мудренее».
Прошло не более пяти минут, как раздался сильный стук в дверь, словно кто-то спасался от преследователей.
«Наверное, Колдуита что-то забыл сказать», – подумал Димка. Друзей, которые могли бы прийти к нему в столь поздний час, у него в Карамелии больше не было.
Раздался новый стук в дверь. Димка даже не успел подойти к ней и сказать «войдите!», как дверь распахнулась и на пороге появился карамелька. Он был чуть больше, чем те карамельки, с которыми Димка успел пообщаться, и совсем круглый. Точь-в-точь как колобок.
«Наверное, ест много сладкого», – решил Димка. Он с любопытством разглядывал «колобка».
Колобок тяжело дышал, словно и впрямь спасался от преследователей. Маленькие глазки незнакомца быстро-быстро осмотрели Димкино жилище, и только, убедившись, что кроме них двоих больше никого нет, Колобок тяжело выдохнул «Уф!» и плюхнулся на стул.
Причмокивая толстыми губами, словно слизывая вкусный крем-брюле с пирога, он уставился на Димку. Потом тяжело вздохнул и… горько заплакал.
– Спасибита, спасибита. Ты меня спасита. Я благодарита тебята.
Димка пытался успокоить незнакомца.
– Ой, пожалуйста, говори помедленнее, я тебя не понимаю.
– Бандита-нападита. Я бегита, ты пустита, я спасита: Спасибита! – И ночной гость, упав на колени, пополз к нему с протянутыми руками.
Димка от неожиданности попятился назад, схватил со стеллажа первую попавшуюся книгу и, заикаясь от удивления и страха, прошептал: «Не ползи, а то стукну!».
Толстяк обиженно выпятил губы, встал, отряхнул пыль с колен, поправил одежду и вернулся к двери.
– Подумаешь, стуката! Охота было трогать тебята!