Золотая Орда: Судьбы поколений
Шрифт:
В конце жизни второго поколения, к моменту обретения независимости, закончились завоевания и крупные восстания побежденных народов, прямое военное насилие над побежденными народами сменилось угрозой применения такого насилия, прекратились кровопролитные войны с внешним врагом. Отношения монголов и тюрков находились в русле этих процессов. Но при этом из всех покоренных народов тюрки были наиболее близки к монгольской элите, начали сливаться с ней, а элита — больше отражать интересы тюрков.
С точки зрения эволюции межэтнических отношений в Улусе Джучи важно отметить завершение к 1270 году нескольких процессов. Во-первых, образование независимого государства на месте части Монгольской империи — Улуса Джучи — произошло в конце жизни второго поколения завоевателей, которое уже не было пришлым на новых землях. Второе поколение родилось и выросло на земле, по отношению к которой у них уже возникало чувство хозяина, ответственности. Хозяин всегда стремится обустроить свой дом.
«Дом» тюрков находился в географическом центре нового государства, которое в то время было единым только как политический организм, как итог «дела монголов». Жизнеспособность нового государства
В монгольской империи административно и политически была объединена большая часть тогдашнего мира Евразии, в границах много превосходящих античный Римский мир — Pax Romana. От политической стабильности в Улусе, а затем в Золотой Орде зависела стабильность и интенсивность экономического и информационного обмена между Китаем и Европой. Стабильность гарантировала монгольская элита. Она создала характерный для монгольской империи режим наибольшего благоприятствования торговле. В Золотой Орде купцы и предприниматели — представители самого прогрессивного, как мы знаем сегодня, социального слоя не просто пользовались режимом наибольшего благоприятствования, этот социальный слой был уважаемым, а не приниженным, его деятельность была защищена законами и четким их выполнением.
Административно-политическое объединение Старого света создавало возможность не просто одномоментного резкого (в сотни раз!) увеличения обмена информацией, знаниями, генетическим фондом, накопленными дальневосточной, ближневосточной и европейской цивилизациями, но и длительность этого процесса. Особое значение приобрели два великих торговых пути: Восток-Запад — Великий шелковый путь и Север-Юг — Великий волжский путь. Большая часть обоих торговых путей проходила через Улус Джучи.
При этом Китай, обогнавший в своем развитии Европу, вплоть до XIX века не нуждался ни в товарах, ни идеях Запада. Нуждалась Европа. На уровне конкретных целей, на уровне сознания Европа нуждалась в товарах. Но тогдашние средства транспорта и громадная протяженность пути ограничивали физический объем привозимых товаров. Не ставя перед собой как главной цели приобретение новых знаний, Европа получила доступ к идеям Востока и их техническим воплощениям и вполне воспользовалась этой возможностью. Если китайцам Европа не была интересна, и они не доходили не только до Западной, но даже до Восточной Европы, и не китайцы, а европейцы доходили до Китая, то торговля с ближней Азией была взаимной. Встреча европейцев, персов и арабов происходила в Золотой Орде. Согласно Г.С. Губайдуллину и последующим исследователям, созданный сначала в монгольской империи, затем в Золотой Орде порядок максимально благоприятствовал торговле (Газиз). Торговые пути были безопасными, хорошо организованными, дешевыми, таможенные пошлины были низкими. Последние не превышали 5% от стоимости товаров. В Северном Причерноморье — до 3% на ввоз и вывоз товаров (Крамаровский).
Созданные монголами постоялые дворы — ямы предоставляли купцам и просто путешественникам возможность недорогого и по тогдашним понятиям комфортного передвижения по всему Евразийскому континенту. Монгольская знать получала от этого непрерывного движения экономическую выгоду за счет сборов таможенных пошлин и налогов на торговлю — звонкую монету, наполнявшую государственную казну. При этом, несмотря на то, что пошлины были низкими, чем и привлекали путешественников, они были по свидетельству Г.С. Губайдуллина основной статьей государственного дохода в Золотой Орде. Следует также заметить, что от Руси дань поступала серебром, что также было важным вкладом в государственную казну. Налог же на кочевников-тюрков ограничивался натуральными продуктами, лишенными рыночной привлекательности.
Как писал Г.С. Губайдуллин, «Налоги были трех видов и налагались: во-первых, на тюркское население — самих татар, во-вторых, на подчиненные им народы, в-третьих, на товары купцов — пошлины или тамга (отсюда происхождение слова таможня, тамга салым — таможенный налог). Основная статья доходов в Золотой Орде формировалась за счет таможенных сборов. На границах государства и на базарах находились государственные чиновники — турэлер, исполнявшие, помимо других обязанностей, функции таможенников. Турэлер брали с купцов определенную часть товара или соответствующую ему сумму денег. Основной налог с тюркского населения назывался салым. Он взимался с каждого человека. Еще был салым по названием флан сэяк. С владельцев производственно-складских помещений — амбаров взимался налог амбар малы, за использование весов — тутнак. Проезд через мост также облагался налогом. Военный налог назывался улак. Он состоял в обязанности каждого тюрка предоставить армии лошадь, быка или верблюда. Невыплата налогов именовалась бург. С тюрков и подчиненных Золотой Орде народов, с населения автономных улусов взимались налоги на посевные земли, пашни, воды, озера с рыбными промыслами, сенокосы, леса, виноградники, сады, мельницы. Помимо налогов имели место трудовые и иные повинности. Местное население обязано было достойно встречать чиновников. Эта общая повинность называлась кунак тешен. В нее, в частности, входила обязанность накормить чиновника — шусун. Рекрутская повинность именовалась чирек урын. Кроме того, была повинность по охране дорог — караул» (Газиз).
Однако созданная насилием над кочевниками и исключительно для нужд государственного управления и внешней торговли система постоялых дворов мало способствовала соединению независимых хозяйственных анклавов империи в единый экономический организм. Вместе с тем товары и носители знаний — купцы и путешественники — не просто прокатывались через Улус Джучи, но вынуждены были общаться по пути следования с тюрками. Таким образом, тюрки были вовлечены в информационный обмен с иноземными купцами. Купцы же в средневековом мире были самыми информированными и образованными людьми. Исходя, конечно, из интересов повышения комфортности своего передвижения, они подталкивали персонал постоялых дворов к усовершенствованию сервиса и оплачивали его в форме, наиболее приемлемой для кочевников далеких от товарно-денежных отношений — форме подарков. Не случайно путник именовался гостем, обычай требовал принимать гостя, не жалея добра. Но по принципу «дар-отдар» гость должен был адекватно отвечать на гостеприимство хозяев. Иными словами, на постоялых дворах вряд ли господствовал европейский чистоган, но обе стороны — и хозяева, и гости были заинтересованы в расширении сферы услуг. Эта сфера не была вполне бизнесом в экономическом плане, но в производственном — была. И чем более комплиментарным становилось общение, тем все больше услуг предоставляли хозяева гостям, а благодарные гости отдаривали хозяев не только видимыми материальными дарами, но более всего невидимыми — знаниями. Тяжелая повинность содержания постоялых дворов постепенно превращалась и в интересное, и в доходное занятие, дававшее возможность непрерывно развивать свой бизнес, обеспечивая максимально возможный комфорт и безопасность передвижения путешественников. И чем больше были комфорт и безопасность, тем больше были доходы. Тюрки, не участвуя в прямом обмене товарами Запада и Востока, были вовлечены в обмен знаниями, идеями. Получение знаний зависело от внутренней ориентации на восприятие знаний, а также от количественной критической массы людей. Стремительный рост сначала караван-сараев, а затем в следующих поколениях городской цивилизации свидетельствует, что такая ориентация и необходимая количественная масса людей были.
Тюрки — творцы степной гардарики
Расположение столицы в географическом центре Улуса объективно требовало решения ряда взаимосвязанных проблем, которые монголы в течение срока смены двух поколений вряд ли в состоянии были выполнить.
Нужно было заселить степи населением земледельческих окраин, а бывшим кочевникам — выйти из своей экологической ниши, стать другими людьми — земледельцами и горожанами и, что самое важное, изменить ментальность.
Хозяйственно-экономическое процветание центра — залог экономической устойчивости государства. При Бату (1227–1256) и Берке (1258–1266) Сарай-Бату еще не был тем городом, красотой и размерами которого восхищались чужеземцы. Начиналась столица как административный центр, где насильственно согнанные мастеровые из покоренных народов строили дворцы хана, представителей знати и… землянки для себя.
Однако, будучи раз созданным, административный центр получил возможность «обрастать» гражданской и общественной периферией, когда перестал быть центром Улуса, а стал столицей империи. Столица же не могла оставаться только административным центром. Знать, бюрократический аппарат нуждались в обслуживании. Обслуживающие знать социальные слои также имели потребности, пусть весьма скромные, но они также должны были удовлетворяться. Наконец, для воинских соединений, находящихся в столице и близ нее, нужны были оружие и провиант. А вокруг столицы вообще не было местного оседлого населения, не было не только городов, но селений и, соответственно, полей, огородов, ремесленного производства. Степь представляла собой, в сравнении с плотно заселенными северными и южными окраинами Улуса Джучи, безлюдные территории, по которым сезонно мигрировали с востока на запад и обратно численно быстро растущие, но все еще немногочисленные тюркские кочевые племена. Степь малопригодна, особенно в эпоху средневековья, для земледелия и развития городов. Не случайно до образования Золотой Орды в евразийской степи, за редкими исключениями, не было городов, сел, развитого производства, земледелия. Государство может путем насилия, внеэкономического принуждения в малопригодном для городской жизни месте построить один город, как, к примеру, в советское время был построен Норильск, который до сих пор зависит от внеэкономического «северного завоза».
Воздвигнуть большой город за сотни километров от областей оседлого населения невозможно без создания на месте строительной индустрии, без производства строительных материалов, которых не было в окружающей город степи, прежде всего камня и дерева. Для городов в нижнем и среднем течении Волги дерево сплавлялось с севера. Оно было необходимо тогда не только как непосредственно строительный материал, но для обжига кирпича, для отопления домов, для любого производства: от керамического до оружейного. Продовольствие (хлеб) и дерево сплавлялись в низовья из верховий Волги, что было, видимо, нелегкой повинностью волжских булгар. Город «был не просто столицей государства, а крупнейшим центром ремесленного производства. Целые кварталы занимали ремесленники, специализировавшиеся на какой-то определенной отрасли (металлургической, керамической, ювелирной, стекольной, косторезной и т. д.» (Егоров).