Золотая Орда: Судьбы поколений

Кульпин-Губайдуллин Эдуард Сальманович

На местах ханских ставок и установленных ханской властью постоялых дворов — ям и переправ на Великом шелковом пути и вокруг стихийно возникших постоялых дворов на путях Север-Юг и Запад-Восток стали расти населенные пункты, постепенно превращавшиеся из мелких в крупные. Особенно много их было в местах пересечения этих двух торговых путей, по правобережью Волги — от нынешних Волгограда до Астрахани. Здесь впоследствии возникла практически не прерывающаяся череда поселений — центр степной гардарики, где постепенно шла концентрация инноваций и знаний, которыми обладали народы Запада и Востока, Севера и Юга. Самые знающие люди того времени — купцы, путешественники здесь делились своими знаниями с жителями почтовых станций — ям.

По мере накопления знаний для жизни людей играл также большую роль процесс этнокультурной консолидации, связанный с количественным фактором.

В

соответствии с динамикой демографического роста по фиксированному прецеденту Букеевской орды, в течение жизни третьего поколения население степей Улуса Джучи, по-видимому, превысило один миллион. Это та критическая количественная масса людей, которая при тесных связях между ними, позволяет осуществить цивилизационный рывок. Эта человеческая масса жила на одной территории, которая политически, государственно отделилась от монгольской империи, компактно жила на данной территории. По отношению к этой земле они уже не были пришлыми людьми. Эта земля была их родиной, и по отношению к ней они испытывали чувство хозяина. Плотность населения более чем утроилось. Количественно тюрки достигли той численной массы, которая позволяла поддерживать не только родовые, но и личные отношения на всем пространстве вмещающего ландшафта. Эти отношения устанавливались без затруднений, поскольку основная масса населения — кочевников была тюркской, имевшей общие исторические корни, язык, единые условия жизни и идентичные представлений о ней. Все это позволяло тюркам жить в условиях комплиментарности — взаимной приязни, симпатии между членами социальной общности.

Уже третье поколение кочевников жило в условиях независимости от проблем элементарного пропитания, что влекло за собой важные следствия. Практически все семьи позволяли себе рожать и полноценно кормить дочерей — гарантов расширенного воспроизводства рода и сохранения генофонда. Собственное хозяйство обеспечивало семьям безбедное и независимое от правящей элиты существование. Все это вело к тому, что тюрки ощущали себя не только экономически самодостаточными: у них возникло и росло чувство социальной, политической уверенности в себе. И чем больше укреплялось это чувство, тем больше снижалась социальная зависимость от элиты, тем больше внутренне сначала неосознанно, а затем и осознанно рядовые кочевники отдавали предпочтение независимости, чем подчинению, и, в целом, тем больше происходило укрепление мужского начала в семьях и в народе в целом.

И здесь необходимо обратиться к традициям кочевых народов Великой Евразийской степи. Монголы, как и тюрки, были кочевниками. А для кочевников главное богатство — скот. Рост поголовья зависел от простых скотоводов, какими были тюрки. Иначе говоря, экономически монгольская знать находилась в зависимости от пастухов-тюрков, которые имели возможность как наращивать поголовье, так и снижать его, осуществляя то, что сегодня называется «забастовкой по правилам».

Сильная зависимость работодателей от рядовых работников всегда способствует демократизации социальных отношений. В обыденной жизни знать была обречена на поиск в прямом и переносном смысле общего языка с народом. В условиях биэтничности знать встала перед необходимостью тюркизации, что означало переход с монгольского на тюркский (татарский) язык как в повседневном общении, так и в работе администрации. В социальном — стали естественными браки монголов с родовой тюркской элитой, тем более что сохранять этническую «чистоту крови» после отделения Улуса от остальной монгольской империи стало затруднительно. И раньше вторые, третьи и далее жены монгольских военачальников были из числа подчиненных им народов. Теперь могли быть и первыми.

Хотя монголы прилагали усилия для сохранения монгольского языка и письменности, их дети во втором, а тем более в третьем поколении были для монгольских отцов, стремящихся сохранить монгольскую культуру, в лучшем случае бикультурными, в худшем — тюрками. Этот процесс тюркизации облегчался единым укладом хозяйственной жизни монголов и тюрков. Именно с третьего поколения основным языком общения и основной культурой стали тюркский язык и тюркская культура. Монгольское культурное влияние выражалось во второстепенных элементах: отдельных видах и деталях одежды, в прическах, элементах ритуала.

На базе единства хозяйственной жизни, языка и культуры в третьем поколении пошел интенсивный процесс возникновения степного кочевого соционима. Окончательное завершение этого процесса — этнокультурная консолидация кочевого населения, и, согласно Р.И. Якупову, полнота внутренней социальной структуры: наличие собственных единообразных структур управления, формирующих «идеологию», наличие социальной

стратификации, стимулирующей социальную мобильность и движение к экономической стабильности и единой социальной ткани степного сообщества.

Скот дает возможность безбедного существования, но кочевой образ жизни имеет жесткие ограничения качества жизни. Знать Улуса и до независимости от Каракорума была не бедной, но после достижения независимости появилась возможность еще более умножить благосостояние. Если борьба за власть в конце XIII века опустошила казну, то с первого десятилетия XIV века знать стала стремительно богатеть. Дань серебром с Руси и «звонкая монета» торговых пошлин за счет обслуживания международной торговли позволили монгольской знати сконцентрировать в своих руках то, что сегодня мы называем финансовым капиталом. Однако, чтобы не быть мертвым капиталом, он должен был обращен в качество жизни, которое обеспечивает только городская культура, следовательно, знать была обречена сменить традиционный кочевой образ жизни на городской. Разумеется, эта метаморфоза была постепенной и связана с возникновением единства интересов государства и общества. А единство в то время, как нередко и в наши дни, возникало в борьбе. Эта борьба шла, прежде всего, между тюркской массой кочевников и монгольской элитой…

Плоды независимости

Что мы знаем о событиях, участниками и творцами которых стало третье поколение кочевников Улуса Джучи (1273–1291), поколения независимого государства? Прежде всего то, что имеет отношение к политике.

Полную независимость Золотая Орда обрела при внуке Батыя Менгу-Тимуре (1266–1282). При нем был также сокрушен последний очаг сопротивления на Северном Кавказе и разрушен аланский город Дедяков. Военные походы при этом правителе (1270, 1275, 1277, 1280 гг.) на Византию, Балканы и Польшу преследовали цель наложить на них дань и военную контрибуцию, а также обезопасить границы империи от посягательств набиравших силу соседей (В.Л. Егоров).

Чего не сделали в формировании основ своего государства монголы? В Орде не было четко установлено престолонаследие, и это стало детонатором борьбы за власть Джучидов и их ближайшего окружения. Это, в конце концов, оказалось гибельным для будущего тюрко-татарского государства. С каждой демографической сменой поколения число формальных претендентов на власть резко возрастало. Когда численность претендентов на власть невелика, то и борьба протекает вяло, в форме дворцовых переворотов. А когда конкуренция велика, то борьба за власть может вылиться в состояние нескончаемой междоусобицы, или же в борьбу всех против всех. Борьба всех против всех в Средневековье называлась смутой, в Новейшее время — Гражданской войной. Эта война, подобная извержению вулкана, — самая страшная, самая тяжелая из всех возможных видов войн, подрывающая жизненные силы народа. Первое «ворчание» вулкана произошло уже в третьем поколении.

После смерти Менгу-Тимура впервые проявилось отсутствие четко установленных правил престолонаследия, что в дальнейшем делало неизбежной периодическую борьбу за власть потомков Чингис хана. Эта борьба продолжалась даже после того, как ханом стал Тохта (1291–1312). Лишь в 1300 году Тохта разбил своего главного конкурента — чингизида Ногая.

Первая смута была опустошительной для казны, для Руси, но не для населения Великой степи. В это время по причине междоусобной борьбы в Орде происходит последнее тяжелое нашествие монголов на Русь. В.Л. Егоров пишет об этом так. «Среди сепаратистов особо выделялся темник Ногай. Чингизид по происхождению… ему удалось в короткие сроки достигнуть расширения собственных владений к западу вдоль левого берега Дуная до венгерской крепости Турну-Северин. Больше того, его вассалами признали себя болгары и сербы, а византийский император отдал в жены Ногаю свою приемную дочь. Верховную власть Ногая признали и некоторые русские княжества, правители которых перестали подчиняться сарайскому хану, буквально на глазах терявшему авторитет и власть. Ногай превратился во всесильного временщика, игравшего первостепенную роль во внутренней жизни Золотой Орды… Понявший эту ситуацию Тохта начал принимать энергичные меры по спасению целостности улуса и ослаблению мощи соперника. Первым делом он решил ликвидировать влияние Ногая на Руси, лишив его поступления оттуда денежной дани и поддержки военными силами. Мощь саранского хана русским князьям показал его брат Дюдень (Тудан), войско которого в 1293 году разорило огромную территорию между Владимиром, Ярославлем и Тверью, взяв и разграбив 14 городов».