Золотая овечка
Шрифт:
Лорд замолчал. Лира заскрипела зубами. Пламя на оставшихся факелах дрогнуло, словно от ветерка.
— Ну, что скажешь, лорд? — поторопил Джосс.
— Боги не простят тебе этого, — прохрипел лорд Севинар после паузы. — Делай что хочешь и проваливай отсюда!
Лира ругнулась, чувствуя тошноту от осознания, что сражалась ему на потеху. А если ареновцы кого-то убили? Неужели спустит им с рук? Она не верила, что все воины перепились и оставили лорда и семьи без защиты. Разве такое возможно, пусть и в Горискале?
— А теперь поговорим, ведьма, — ухмыльнулся голос из темноты, выходя на свет. — Где. Моя. Овца?
— У тебя дома ждет мужа, — Лира отряхнула руки. Джосс то ли не услышал, то ли не понял насмешки.
Лира не беспокоилась на его счет. Если дело дойдет до боя, Зуорен защитит их! Она обернулась на монстра, но того на месте не оказалось. Лира начала терять былую уверенность:
— А вообще знаешь, ее шерсть бесполезна. Скажу тебе по секрету, мы сегодня пробовали ее продать, но знающие люди ответили, что она не золотая. Это иллюзия. Вот так.
Ареновец рассмеялся, даже слезы на глазах выступили.
— Ты еще глупее, чем кажешься. Овца ценна не золотой шкурой, шака! Ее кровь. Вот, что по-настоящему дорого!
— Кровь? — Лира не верила ушам. Волшебная кровь? — Но что она дает?
— Да, кровь, — повторил Джосс с таким видом, будто он эту кровь изобрел. — Только о ее применении я тебе не расскажу, зря уши развесила. — Он огляделся по сторонам. — Наш верный маг не хотел, чтобы мы шли за тобой. Да, это он тебя вычислил, это он догадался, что ты притворяешься мальчишкой, не удивляйся, он очень могуч! А теперь он готовит план и, поверь, пока все идет строго по нему. Куда бы ты не пошла, он найдет тебя. И тогда… тебя, твоих друзей, семью, если она у тебя есть, постигнет ужасная участь. Но есть выход. Отдай овцу с миром прямо сейчас, и я отзову мага.
Лира потерла ладони. Глаза привыкли к темноте, и ей удалось разглядеть шестерых приспешников Джосса, что бродили в отдалении, выслеживая жертв. Она искренне надеялась, что ее друзья под покровом тьмы ушли из Горышки, спрятались в лесу и укрыли овечку.
— Звучит интересно, — она прикоснулась к подбородку с показной задумчивостью. — Но если у вас все так замечательно спланировано, нет разницы, отдам я овцу или нет? Он же все равно меня вычислил, этот ваш всесильный маг, — она хитро улыбнулась. — Хотя, стой. Я, кажется, поняла. Вы не доверяете ему, не так ли? Но если на то есть причины, то чего мне бояться?
— У меня есть то, что ему никак не отобрать, — продолжил Ареновец без улыбки. — То, что я только по своей воле могу отдать ему. И за это он продаст душу демону Мору, а не только исполнит мой скромный приказ, шака!
— Ну, если так, — вздохнула Лира. — То мне остается только…
И она рванула с помоста в сторону леса, вскрикнув напоследок заклинание невидимого щита. Лира не была уверена, что оно сработает, но магия не подвела. И это оказалось удивительней, чем внезапность ареновцев и бой с неизвестным созданием. Сколько заклинаний она использовала против зверочеловека? И у нее еще хватает сил на бег под щитом? Обязательно подумает об этом позже, в каком-нибудь овраге… или мешке, если ее все же словят.
Лира неслась прочь из селения под крики преследователей: «Вперед! Она не уйдет далеко! Искать всем!». Она задыхалась от усталости, бега и сумасшедшего желания спрятаться. Нужно найти Эвиса, Тиш и кота с овцой. Что они могут без нее? Если их отыщут, вмиг узнают и отберут сокровище.
На границе леса Лира перепрыгнула заборчик, который не доходил ей и до пояса. Щит тут же пропал. Еще немного и сознание тоже ее покинет. Она бежала, тщетно выискивая следы — в темноте ничего не разглядеть, а на Луминор сил не осталось.
А если друзья не догадались уйти и засели в деревне? Тогда ареновцы найдут их там! Лира схватилась за голову. В ушах шумело. А позади приближались голоса и шорохи. Она осмотрелась и, встретив массивное дерево, начала карабкаться на него, хватаясь за кривые ветки. Лишь она засела в кронах и наспех привязала себя к стволу новым поясом, снизу показались тени. Они переговаривались о награде. Лира тяжело дышала. С напряжением сжимались легкие, выпуская воздух. Только бы не услышали. Разбойники горланили, ругались друг на дружку за то, что другие не соблюдают тишину. Лира прислонилась спиной к стволу, думая о друзьях. Что стало с ними? Одно знала наверняка — если ее перестанут искать, значит, нашли овцу. Веки потяжелели, даже руки, словно металлом залитые, не поднять. Впрочем, зачем их вообще поднимать? Гул в ушах усилился. Или это просто ветер? Странно — подумала Лира — а на земле безветренно. И с этими мыслями провалилась в забытие.
***
Она отчетливо помнит день их первой встречи. Встречи со вторым наставником, старым и мудрым.
Она мерзнет, кутаясь в тонкий плащ, сидит, прислонившись к дереву, прямо как сейчас, за гранью сна. Только под израненными коленками лежит промерзлая земля с первым снегом. Она пытается унять стук зубов и боится заплакать. От слез еще холоднее. Губы то и дело повторяют «Луминор», шарик согревает руки. Ноги медленно превращаются в камень. И, когда сил на заклинание не остается, она вдруг ощущает легкость. Холод перестает казаться угрозой, превратившись в друга.
Отогрев ее и отпоив травами, Ирлианд признается, что в тот момент она умирала. Тогда Лира думает, что, может оно и неплохо — умереть, если смерть так прекрасна. Она делится мыслями, но маг отвечает, что такая смерть бывает лишь от холода. А в остальном она не лучше бездны. И Лира понимает, что если придется умирать снова, она предпочтет умереть в Снегах.
— Твоего отца больше нет, — говорит Ирлианд тоном, призывающим к смирению. — Его убили собственные приятели. Они искали маленькую девочку, подозреваю, тебя.
— Вы его видели? — спрашивает маленькая Лира. И хоть Тиан не был ей отцом, она не спешит поправлять мага.
Она не видит лица в полумраке. Только теплые отблески на щеке и одеждах, и на посохе.
— Мертвым видели? — то говорит взрослая Лира, маленькой она лишь заплакала, прижимая к груди одеяло. Взрослые ведь никогда не врут детям? Тиан мертв и точка.
— Не бойся, я не отдам тебя им, — тот же упрямый повелительный тон. — Ты станешь моей ученицей.