Золотая овечка
Шрифт:
— Лира, а что вы делали в Бенгрии? — спросила Тиш, не отводя взгляд от огня. — Я только сейчас поняла, насколько вовремя вы там оказались.
— Мы шли к тебе, — Лира усмехнулась. — Искали защиты.
— Защиты? — Тиш взглянула на нее. — Но от кого?
Лира вдохнула воздух сквозь сжатые зубы, а затем поведала Тиш о клевете, погоне и золотой овце, которую нужно сопроводить в Приморский Магдад и передать некому Чу-Сону.
Рассказывала она, не глядя на «разжалованную» принцессу. Боялась увидеть страх, укор и безмолвное «во что вы меня втянули?». Но по окончании услышала лишь:
— Прости…
Лира
— Прости, что не смогла вам помочь. Я бы очень хотела, правда.
Лира ощутила ком в горле. Она горько улыбнулась и пожала плечами, мол «образуется», но на душе у нее скребли коты покрупнее ее пушистого соратника. И как она могла наречь принцессу помешанной? Она такая же, как и была в их первую встречу: сильная, добрая… и красивая.
— Знаешь, мы тут подумали, — весело добавила Лира. — Увезем тебя на Тридес. Это магический остров, куда людям не добраться. Будешь жить среди магов. Здорово, как считаешь?
— Лира! — Тиш восхищенно вскрикнула. — Спасибо! Я так рада! — и внезапно добавила тихо и печально. — Я этого не заслужила… Но все равно…
— О чем ты?
Тиш отмахнулась. Она сняла с перекладины одежду, которая оставалась влажной только на швах. Одеваясь, спросила, не собирается ли Лира спать и можно ли подремать ей первой. Лира кивнула, догадавшись, что принцесса имеет в виду несение вахты. Хотя в такой глуши их вряд ли станут искать, но здесь два костра рядом и неизвестно, какая нечисть учует запах. Спать Лире пока не хотелось — столько всего произошло и о стольком нужно подумать.
Взглянув на овечку, она шлепнула себя по лбу, а после, отложив мысли, принялась стягивать сырую робу с животного и развешивать на освободившейся ветке. Тиш смотрела на мерцание шерсти с завистливым вожделением.
— Вот это сокровище! — вставила она, зевая. — С таким и денег не нужно. Отрезал кусочек шерсти, продал. Новая все равно отрастет. Ох, меня совсем сморило. Спокойной ночи!
И она легла на высохшую землю рядом с бревном, оставив остолбеневшую Лиру с мокрой тряпкой в руках. Будь кот здесь, он бы посмеялся над ее глупым лицом. «Самое простое лежит на поверхности» — вспомнила она слова наставника, но не смогла припомнить, какого из всех.
— Лира, — сквозь сон пробормотала принцесса. — Я попрошу тебя только об одном. Можно?
— Конечно.
— Я буду наравне с вами. И сторожить ночами… Только… позвольте мне… не нести вахту в одиночестве. Я имею в виду… — Тиш облизала губы. — Стеречь с кем-то из вас.
Лира улыбнулась. Принцесса вновь увиделась ей беспомощным существом, ребенком, маленькой леди. Такую только обнять и утешить, отгородить от всего нечистого.
— Конечно, можно, — ответила она.
***
Наутро они двинулись в путь, позавтракав пойманной дичью, зажаренной на костре с диким луком. Тиш ела с большим аппетитом. Эвис молчал. Наемник с утра еле пробудился и выглядел угрюмо, однотонно мыча на любые вопросы «угу» или «неа». Лира принялась нахваливать изобретение для сушки и места для сна, но Эвис даже не улыбнулся. Казалось, что мыслями он пребывал в далеких краях, где тепло, сухо и полно выпивки.
Лира предчувствовала долгий поход. А потому, взглянув на босые ноги принцессы, стянула сапоги и протянула девушке. Тиш
— Бери, — предупредила ее вопрос Лира. — Я вчера перед сном вычитала в книге одно заклинание. Оно поможет мне не стоптать ноги. Хорошая книга. Все время нахожу в ней что-то новое.
— Если бы ты ее читала почаще, — причмокивая, выдал кот. — То даже не представляю, скольких бы проблем удалось избежать.
Тиш хихикнула. Лира скрипнула зубами.
— Господин котик, а вы всегда умели говорить? — спросила принцесса, на что кот пустился в долгие рассуждения, полные гордости и самолюбования, но так и не дающие прямого ответа на вопрос.
***
…Хоть Лира и рассчитывала добраться до селения к вечеру (просто потому что считала, что так сошлись звезды), чуда не произошло. Не вышли они к городу и на следующий день. И на последующий. Леса сменились горами, открывая обзор на нескончаемые вершины.
Лира старалась не подавать виду, но с каждым днем ощущала непередаваемую пустоту. Она сдержала обещание и не оставляла принцессу одну ночами. В награду та осыпала ее вопросами. «А откуда у вас золотая овца?», «А тяжело ли учиться колдовству?», «А кем тебе приходится Эвис?», «А что ты чувствуешь, когда выходит заклинание?».
— Чего?! — Лира уставилась на нее, как на крокодила посреди Снегов. — Слушай, колдовать — это не в кусты по нужде сходить и… не ребенка родить. Заклинания не выходят, а… — она задумалась. — Начитываются… приходят… не знаю, но точно не это.
— А почему у кота нет имени? — Тиш подперла щеки ладонями, от чего вопрос прозвучал шепеляво.
— Спроси у него, ладно? — отрезала Лира и тут же мысленно ущипнула себя. Она не хотела срываться на несчастной. Но все больше замечала, что несчастной девчонка себя не считает, а вот сама Лира…
Она надеялась, что Тиш не только от нее требует ответов, но и от кота, и от Эвиса, стоит ей остаться караулить с ними. Она хотела собрать мысли в кучу, подумать о Сферато, о предстоящем выходе в море, о Тридесе. Но приходилось соображать, почему у кота нет имени. А действительно, почему?
На пятый день они добрели до холма, что скрывался среди гор, и увидели большое прозрачное озеро. Овечка радостно заблеяла в ожидании воды. Тиш взвизгнула, прижав кулачки к сердцу и замерла с открытым ртом. Лира готовилась так реагировать только на город или деревню, а потому лишь привычно фыркнула, уткнув руки в бока.
— Будь терпеливой, — настаивал кот, предупреждая ее ругань. — Горискал живет по особым законам неспроста. Они отгородились от остального Кампаса, чтобы к ним тяжелее было подступиться. И не зря, как видишь.
— Зато сюда за нами точно не пойдут, — добавил Эвис, и Лира едва узнала его голос. Последние дни он говорил только по делу, отмахиваясь от бестолковой болтовни. Лира успела решить, что он взрослеет, но одной ночью кольнула себя мыслью, что наемник обижен на ее несдержанность. Есть на что, пожалуй — думала Лира, и продолжала молчать. Чувствуя себя все более обессиленной, напряженной в ожидании жалоб принцессы и колкостей кота, она решила отложить извинения. Только вот Тиш держалась достойно, а кот молчал. Тем неприятнее были ожидания. Точно она шла по хрупкому мосту, который вот-вот рухнет в бездонную пропасть. Единственная радость, что погони за ними и верно не было.