Золотая планета. Тетралогия
Шрифт:
Я имею в виду Кампоса-старшего, конечно. Мне же было всё равно, точка невозврата уже пройдена. Меня несло, и остановиться я смогу лишь в могиле.
– Или конкуренты грохнут, типа передел сфер влияния, или зарвётся, своей мафии дорогу перейдёт. Кто его в их бандитских делах разберёт! На самый худой конец, департамент безопасности всё-таки нароет на него достаточно улик, и дона Виктора закроют лет на сто двадцать – сто тридцать… – Я картинно обернулся во все стороны вокруг, вешая на себя озадаченное лицо. – А что вы все с таким удивлённым видом? Как будто не знаете, кто такой Виктор Кампос!
Мой энтузиазм никто не поддержал. Гробовое молчание
Эта мысль в той или иной степени отчётливости и законченности проступала на лицах всех однокурсников. Меня скривило внутри от отвращения. Дерьмо! Всё вокруг – дерьмо!
– Но его сынок к тому моменту приобретёт достаточный «опыт», – решил я вернуться к истокам темы, – и начнёт двигаться по карьерной лестнице самостоятельно. Отсидел в этом отделе? Иди замом начальника другого! Посидел замом? Иди коммерческим директором! И так далее. Ведь делать не надо ничего и нигде! Всё за тебя сделают сотрудники, подчинённые! Те, которые парились в школе, зарабатывая баллы для поступления, вкладывали в учёбу душу и всё свободное время! Кто потел и не спал ночами перед сессиями в универе, кто своим трудом достиг долгожданной корочки красного цвета… По которой их пригласят на такую высокую и хорошую должность, как подчинённый Толстого!!!
Я специально сказал прозвище, но никто не обратил на это внимания. Слишком живую, актуальную тему я поднял. Ту, что касается всех, здесь сидящих. Я указал им, что они – быдло, только быдло высокооплачиваемое. В смысле, станут в будущем. Стоит ли говорить, что гнетущая тишина продолжилась, но взгляды, бросаемые на меня, приобрели ярко негативный характер?
– Так зачем же ему напрягаться? – Я снова обвёл взглядом присутствующих, внимательно вглядываясь в глаза каждому. Многие опускали головы. Большинство просто отворачивалось. Ведь все мы здесь, или почти все, потенциально те самые «менеджеры» – сотрудники, рабочие лошадки, которыми будут командовать бездельники кампосы. За редким исключением. И эта тема тоже никогда в этих стенах не поднимается. – А если произойдёт косяк, система даст сбой – всегда можно подставить вместо себя кого-то из подчинённых! Их вон ведь сколько: один уйдёт, другой придёт – какая разница?
Так через много-много лет сеньор Кампос будет иметь большой дом в престижном районе, приличный счёт в канадском банке, красавицу жену, которую ему сосватают компаньоны, считающие его перспективным, несколько молодых любовниц, с которыми он будет весело прожигать жизнь, шестидюзовую «эсперансу» в гараже и все-все атрибуты успешного человека. А также сытую должность, на которой по-прежнему ничего не надо делать, свою фирму, а то и не одну, и целую кучу знакомых во всех сферах общества. Разве это не уважаемый человек?!
Я замолчал, позволяя аудитории ощутить полный эффект от своих слов. Правда глаза колет, все мои сокурсники предпочитают не говорить на тему социальной несправедливости, а она существует даже здесь, в одном из самых престижнейших учебных заведений планеты. Каждому присутствующему уже сейчас, за много лет до окончания университета, отведено определённое место в жизни, и у платников, и тем более у титуляров. Каждый знает его и давно с этим смирился. От самих нас зависит не много: будем ли выше на две-три позиции или ниже.
Для всех это – норма жизни. А я вот, негодяй, взял да и вскрыл затянувшийся уже нарыв, выпустив гной! Меня сегодня возненавидит много людей, и не потому, что они на стороне Кампоса. Наоборот, они лучше, чем кто бы то ни было, понимают, что я прав, но не в силах изменить положение вещей. Сам того не желая, я обвинил присутствующих в трусости, в нежелании менять что-то в этой идиотской коррумпированной системе под названием «общество». Да-да, это будет их следующей мыслью – трусость. Они придут к неутешительному выводу, что пусть уж лучше всё останется по-прежнему, ведь так проще. Легче. Привычнее.
Трусость? Да, трусость! А что может быть ужаснее в этом мире, чем уличение в трусости?
Они ничего не сделают с кампосами и давно свыклись с этой мыслью. Но вот маленький выпендрежник Шимановский, мелкая противная зудящая сошка, – хороший объект для вымещения злости! Злости на самих себя! Я прочитал эту мысль на неприветливых лицах сокурсников и сокурсниц, смотрящих виновато, жалостно, но с зачатками неприязни в глазах, которой только предстоит вырасти в стойкую антипатию ко мне и мне подобным. И желание продолжать спектакль резко пропало.
– А вы говорите: «теорема Лагранжа», сеньор профессор! – подвёл я итог. – Да сдалась она ему, с его-то перспективами?!!
Через силу усмехнувшись, замолчал. Минута. Другая. Все смотрели кто на меня, кто в стороны, и молчали тоже. Наконец Хуан Карлос уронил крышку от своей информационной капсулы, и щелчок её падения вывел всех из состояния ступора. Профессор прокашлялся и сухим нейтральным голосом обратился ко мне:
– М-да, сеньор Шимановский, с фантазией у вас всё хорошо! Я учту это, когда буду спрашивать вас на экзамене. – Его глаза были серьёзными, но ненависти в них не было. Этот человек никого не боялся и смелых людей уважал. Но на экзамене мне действительно придётся туго. За всё хорошее. Он не бросает слов на ветер, тем более в таких ситуациях. – А вы, сеньор Кампос, экзамен вообще не сдадите, если будете неуважительно относиться к моему предмету… – перевёл он взгляд на Толстого. Теперь в его глазах засверкали яркие искры презрения. – И вообще никому не сдадите. Я смогу вам это организовать. Думаю, МОЕЙ фантазии на такое хватит. Итак, продолжим. Мы остановились на том, что…
Я облегчённо откинулся на спинку кресла и увидел в козырьке, переведённом на время в зеркальный режим, отражение перекошенной рожи Бенито. Кажется, сегодня вечером что-то будет.
Спина покрылась мелким липким потом. Я не боялся. Я просто трезво оценивал свои шансы.
В столовой, перед последней парой, я стал центром внимания. Весть о том, как я «опустил» Долорес, только-только облетела все три курса, вызвав ажиотаж, смешки и пересуды, а тут вдогонку пошла новая информация, мой монолог про Кампоса и то, кто и как устроится в этой жизни при помощи папочек. Эта тема была актуальна и тоже распространялась со скоростью молнии. Мне кивали, меня хлопали по плечу, шутливо бросали «Ну, ты, император!» и прочее. Знакомые девчонки весело щебетали, что-то выспрашивая и уточняя про случай в оранжерее (эти были из группировки, находящейся на ножах с группировкой Долорес), смеялись над моими новыми комментариями… В общем, было весело.